– А я и не слышала, что кто-то ходит, – Тон поправила куртку. – Увлеклась.

– Что ты там делала? – поинтересовался Ренни.

– Понимаешь, мы с рыжим поспорили, что генератор можно снять. Он сказал, что не выйдет, – немного смутилась Тон, и принялась накручивать прядку волос на палец. – Похоже, выиграл.

– Нельзя его снять, – авторитетно заявил Ренни. – Да и смысла нет. Если все-таки оторвешь, там остаточный заряд очень маленький, выше пятерки не бывает. Больше денег на сам процесс потратишь, поверь мне. Много проиграла?

– Десятку, – призналась Тон. – Слушай, а откуда ты знаешь, что нельзя?

– Ха, – удовлетворенно ответил Ренни. – Думаешь, ты первая с ним на эту тему споришь? Наивная, они давно все посчитали. У них же вечно нет денег, вот и крутятся.

– Ясно. Ладно, отдам, – вздохнула Тон. – Ты зачем обидел Эккеле?

– Я обидел Эккеле? Он сам, кого хочешь, обидит, – ответил Ренни, поняв, что разговора не избежать. – Я из-за этой потной кучи остался без работы.

– Я тоже, – парировала Тон. – Но это не повод так себя вести.

– Ах, не повод! – взорвался Ренни. – Еще как повод! Да моя работа была во сто крат сильнее его потуги на что-то стоящее!.. И твоя… Ладно, я еще могу понять, что она Дзеди с Лином взяла, но вот крошка Эккеле совсем не вписывается в картинку!

– Вот я как раз против Дзеди и Лина, – спокойно ответила Тон. – Это ставленники, причем далеко не самого высокого класса. Что касается работы Эккеле…

– То это не работа, а кусок…

– Замолчи и послушай! – топнула ножкой Тон. Ренни покорно кивнул и сел на подножку катера. – Так вот, о чем я… А! Его работа грамотная, правильная, логически завершенная. Не убавить, не прибавить.

– Теперь ты послушай, – не выдержал Ренни. – Его так называемая работа – это куски чужих работ, слепленных воедино. Ничего нового. Старье на старье. У ребят хоть идеи есть, а этот…

– Из-за этих ребят, – наставительно произнесла Тон, – в следующем году тендер будет втрое сложнее. Дошло? Или она изменит условия.

– А условия-то зачем? – не понял Ренни.

– Пока не знаю, – пожала плечами Тон. – Так Арти сказал.

Помолчали. Ренни вытащил сигареты, прикурил, протянул пачку девушке. Она отрицательно покачала головой, села рядом с ним на подножку, вздохнула. В проходе царил сумрак, традиционная синяя курточка Тон выглядела почти черной. Курточка была натуральная, без всяких добавок – любят китайцы дорогие ткани. Куртка Ренни уже подстроилась к полумраку, засветились вставки на груди, обшлага.

– Если ты была против них, почему ты тогда продолжаешь с ними общаться? – спросил Ренни. – Споришь на деньги, проигрываешь, сейчас, небось, отдавать пойдешь…

– Пойду, – легко согласилась Тон. Улыбнулась. – Работа работой, но я с ними дружу, если ты помнишь. Одно другому не мешает.

– Но почему? – не сдавался Ренни.

– Боюсь, тебе этого не понять, – снова улыбнулась Тон.

– Такой вот я дурак, – горько усмехнулся Ренни. – Я рыжего, наверное, месяц не смогу видеть, а на Эккеле… уже сегодня посмотрел.

– Подожди, выиграешь еще, – Тон ласково погладила его по плечу. – С первого раза ни у кого не получалось.

– Этот тендер, – спокойно сказал Ренни, – выиграть невозможно. И я это докажу. И тебе. И всем.

– Что ты собираешься доказывать?

– Правду.

Вечер в горах наступил быстро. Солнце свалилось за хребты, лишь за черными далекими вершинами был виден ирреальный отсвет заката. Лес внизу превратился в неразличимую темную махину, ветер стих. Горы, ночь… Был пасмурный день, стала темная осенняя ночь без звезд.