Собственно, эта бутылочка у нас тоже из старых запасов и стоит как две аренды моей квартиры. Даже не буду спрашивать, ради кого папа собирается её откупорить.

На кухне сваливаю тарелки в раковину и достаю другие, менее пафосные, но с которых тоже можно есть. Поставив их на столешницу, упираюсь в неё руками.

Перед глазами всё мутнеет и вертится, хотя свой бокал я лишь пригубила и оставила. На днях нужно обязательно сходить к терапевту. Возможно, у меня что-то с давлением. Я всю жизнь была чувствительна к переменам погоды.

— У тебя всё нормально? — раздается спокойный бархатный голос за моей спиной. — Помощь нужна?

Медленно выпрямляю спину и, сосчитав про себя до трёх, оборачиваюсь.

— Всё хорошо, — улыбаюсь, откидывая волосы за плечи, чувствуя, как локоны рассыпаются по спине почти до поясницы.

Волосы всегда были моей гордостью. Густые, блестящие. Мама часто заплетала мне их в толстую косу или другие прически. Богдан тоже не оставил их без внимания той ночью. Зарывался в них лицом, наматывал на кулак, заставляя прогнуться в спине…

Так, Леська, да что с тобой такое?

Мне хочется надавать себе затрещин.

Смотрю на Богдана, а пошлые, грязные мысли заполняют мою голову.

Отворачиваюсь, сердито уставившись в кухонную плитку.

Ну, переспали один раз. С кем не бывает? Жениться на мне он не обязан. Как и внимание уделять. Всё было по обоюдному согласию и классно. Очень классно. Настолько классно, что я как идиотка надеялась с утра на какое-то продолжение знакомства. И вот теперь продолжаем.

— Я не знал, что ты дочь Земцова, Олеся, — говорит Богдан.

“А если бы знал, то не отвез бы меня в тот отель?” — вопрос вертится на языке, который я тут же прикусываю, чтобы не сболтнуть лишнего.

Только не на дне рождения папы.

Буду оплакивать свою гордость потом, в одиночестве.

Кожей чувствую, как он перемещается сзади, и всё равно вздрагиваю, когда останавливается прямо за моей спиной.

— Я не доставлю вам никаких проблем, — бормочу, опустив голову. — Можем вообще сделать вид, что видим друг друга первый и последний раз в жизни.

Отцу о знакомстве с его другом я уж точно рассказывать не буду. Да и вообще никому не буду! Разве что Инне... ей, возможно, расскажу, лишь потому, что мне нужно будет с кем-то обсудить этот щекотливый момент. И потому, что именно Инна предложила мне пойти в тот клуб, где около бара я познакомилась с Богданом, а позже и поцеловалась.

Меня бросил Глеб, мой парень, теперь уже бывший, с которым мы встречались ещё со школы. Шли рука об руку четыре года. Я строила планы на наше совместное будущее. Планировала к нему переехать сразу после окончания учебы. Сколько можно было ходить за ручку и на свидания в кафе и пытаться вырвать время наедине? Вот Инна со своим Лëшей живёт уже второй год, съехались они сразу после знакомства. Мой же Глеб всё тянул. Точнее, он уже не мой.

В общем, теперь я понимаю, почему он тянул. Играл на два фронта. И моя команда с треском проиграла.

Теперь с Глебом живет рыжая Таня. Его одногруппница и любительница мопсов. Самое обидное, что они живут в съëмной квартире, которую я приглядела для нас...

За спиной раздается тяжелый мужской вздох, который пробирает меня до самых костей и напоминает, что я в кухне не одна.

— Далеко не первый, Олеся, — произносит Богдан, а после непродолжительной паузы добавляет: — И не последний.

Волоски на коже встают дыбом от того, каким тоном это было сказано. Любопытство меня пересиливает, и я перестаю гипнотизировать швы на кухонной плитке. Оборачиваюсь и смотрю прямо на Богдана, который внимательно наблюдает за мной. Словно хищник за своей добычей.