– Если дрочить не при тебе, какой тогда мне от тебя прок? – немного склонившись к Иве, выдал он, обдав её облачком пара.

И укладывая на лопатки.

Нокаутируя.

Потому что возразить Иве оказалось нечего. Абсолютно.

Она на чистой инерции открыла рот, чтобы продолжить спорить. Даже набрала воздуха в лёгкие и…

Сдулась.

Аргументов не было.

От слова «совсем».

Не предъявлять же взрослому мужчине, у которого эрекция протыкает штаны и доставляет явный дискомфорт, судя по перекошенному и хмурому лицу, за грубость и непристойности?

Про последние он как раз, наверное, только и думает.

– Я… Я вареники очень вкусные делаю! – выпалила Ива не без отчаяния. – И чебуреки… могу…

Договаривала она на автомате, осознав нелепость произносимого.

– Ты сейчас серьёзно, девочка? – уже совершенно другим тоном уточнил Герман.

Жаль, в эту минуту она не могла рассмотреть его глаза… Их скрывала белая пелена.

Ива кивнула.

Выразительно.

– А ты понимаешь, во что встреваешь? Ты напрашиваешься в компанию к совершенно незнакомому мужику… В довольно интересном положении, – продолжил он её пугать.

– Я не хочу здесь оставаться, – честно призналась Ива, проводя руками по бёдрам.

Взгляд мужчины тотчас метнулся к ним.

И у Ивы что-то внутри ёкнуло.

Несмотря на абсурдность происходящего, она отлично понимала, что творит.

Какие последствия могут быть.

И про незнакомого мужика тоже понимала…

Но настырно стояла на своём.

Где-то во вчерашнем прошлом осталась девочка-отличница, идеальный ребёнок, послушное дитя. Та, что всегда старалась всем угодить и заслужить похвалу. Если не быть первой, то стоять где-то рядом.

А новогодняя ночь… Она же такая...

Сумасшедшая. Абсурдная.

Игривая…

У Ивы засосало под ложечкой. Адреналин не просто кипел в крови, он хлестал нещадно. И ноги… Чёрт побери, даже они ослабели.

Некоторое время Герман молчал. Думал.

Или ей так показалось?

Вокруг них шумели люди, что-то требовали, ругались, выясняли. Угрожали. Делали всё, что обычно делают, попав в безвыходное положение.

Ива ждала.

Смотрела на незнакомого мужчину.

– Паспорт покажи.

– Зачем? – выдохнула Ива на автомате, потом приглушённо выругалась, натолкнувшись на пристально-ироничный мужской взгляд.

Он издевается, этот Герман? Да?

Облизнув немного обветренные губы и преисполненная решимости, Ива скинула рюкзак и суетливо, совершая много лишних движений, кое-как справилась с застёжкой. Из недр рюкзака достала документ и протянула мужчине.

– Держи.

Она злилась, переживала. Нервничала.

Герман чётким движением открыл сначала основную страницу, потом прописку. Ту, где семейное положение – тоже. Изучив документ, протянул Иве. Та поспешно спрятала его, чтобы не пострадал от метели.

– А твой? – брякнула она.

Герман спокойно достал свой.

В отличие от мужчины, у Ивы дрогнули руки.

Это из-за мороза. Честное слово.

Значит, Герман Базиль. Тридцать четыре года. Надо же, десять лет между ними разницы. Иве казалось, что он старше.

Хотя десять лет – это много!

А если разобраться, то, может быть, и нет…

Папа был старше мамы на тринадцать. И ничего. Столько лет прожили душа в душу.

Проверила Ива и страничку семейного положения. А что? Ему можно, а ей нет?

То, что на ней не оказалось штампа, ничего не значило. Посмотреть-то надо было.

Ива вернула документ и замерла в ожидании.

Ну же, Базиль! Давай!

У тебя «палатка» в штанах! А тут девочка сама в гости просится!

Правда, эта девочка ещё не осознаёт, на что нарывается. И нарывается ли.

Здесь связи нет… Ни такси вызвать, ни куда-то ещё позвонить. Только ждать, когда больших дядей оторвут от празднования смены календарного года и призовут к работе.