Там я заключила договор с зоомагазинчиком и тружусь у них в качестве промоутера. С двух до пяти наряженная в костюм кота Бориса я топчусь на ступенях перед входом в центр, раздаю листовки и зазываю покупателей заглянуть в магазин.

С пяти до восьми в этом же здании я подрабатываю на складе бутика нижнего белья. Отпариваю и подготавливаю трусы к продаже.

Едва освободившись, савраской лечу домой, где целых два часа могу посвятить Тимуру. Поиграть, искупать, спросить, как прошел день у сына.

Когда малыш засыпает, и весь город вместе с ним я собираю волосы в тугой хвост, подготавливаю отцу лекарства наутро и выхожу из дома.

Во дворе у подъезда меня ожидает серая машина. Ее плохо видно из-за ночного сумрака.

Молчаливый тип по прозвищу Грек отвозит меня в клуб закрытого типа. ViP-преисподнюю, где посетители хуже зверья. Я ненавижу их и призираю.

В клубе я работаю официанткой и разношу пойло гадам, каких еще поискать. Я плюю на собственную гордость и терплю оскорбления от чванливых мужланов. Они не уважают людей и думают что цари всего мира.

Отказаться тоже не получится. Именно от этой должности я получаю основной доход. Здесь платят много и оставляют щедрые чаевые.

Мой отец и сын никогда не узнают, куда мне пришлось скатиться и с кем каждую ночь я вынуждена общаться. Тимур еще мал, а папа думает, что я работаю в обычном ресторанчике для культурных людей. Просто вечерняя смена.

Звеня монетками в кармане, покидаю кабинет Ворфоломеи. Под аккомпанементы визга детворы я выхожу из сада и оказываюсь на уличной территории.

По обе стороны от мощеной дорожки располагаются игровые зоны. С разноцветными витиеватыми горками, качелями и турниками.

Приведи меня сюда в детстве, я бы с ума сошла от радости и больше не захотела возвращаться домой.

В пять лет я обдирала листы с березы и на трухлявом пеньке занималась торговлей. Тут же импровизированная палатка с кассовым аппаратом и фальшь-деньгами.

Я прыгала с гаража и боялась угодить жопой в крапиву или сломать ногу. А на здесь красочный батут, безопасный для малышей.

Вот поэтому я вернусь сюда завтра и послезавтра. Я поклялась себе, что у моего сына будет все, о чем я мечтала, будучи ребенком.

Когда появляются дети, жизнь кардинально трансформируется.

Меня перестали волновать душные люди в трамвае, изнуряющее пекло, что я терплю одетая в ростовой костюм и пританцовывающая под музыку возле входа торгового центра. На автомате я развешиваю ажурные лифчики в бутике, и лишь часы бьют восемь, прощаюсь с лицемерными коллегами и спешу домой.

Адрес я так и не меняла. Мы живем все в той же двушке.

Поначалу было немного страшно. Я опасалась гнева Хамарова и его приспешников.

А может, в глубине души, надеялась еще на одну встречу…

- Папа, я дома! – бодро кричу и скидываю у порога ботинки.

- Привет-привет, - на зов ковыляет мой седовласый отец. Прищуривается от слепоты. – Я не могу найти свои очки. Час назад положил на тумбочку и вдруг они пропали…

- Найду, только помою руки, - запыхавшись, иду в ванну. – А Тимур где?

- Да тут где-то бегал сорванец…

Открываю дверцу совмещенного санузла и ахаю…

Наблюдаю, как сын занимается постирушками.

Тимур весь в Хамарова. Такой же бандит только маленький.

Любопытства ради мальчуган утопил в унитазе дедушкины очки и мою палетку с румянами.

- Тааак! – наигранно-строго говорю.

 Услышав мой голос, Тим поворачивается. Морщит носик и широко улыбается.

- Куда делись? – приподнимает бровки и тычет пальчиком в унитаз. – Нетю… - вздыхает.

А потом, со всей своей детской искренностью, бежит ко мне обниматься. Для сына праздник каждое мгновенье, проведенное со мной.