Бель опять жует щеку, а затем отвечает:

– Не знаю, но я смогу с этим справиться.

Почему мне не хочется, чтобы она с этим справлялась? Вернее, намного лучше, если Бель сможет с этим справиться. Я просто не хочу, чтобы ей приходилось это делать.

Мы опять погружаемся в тишину, продолжая смотреть друг на друга со множеством противоречивых эмоций в глазах.

– Почему мы такие, Леви? – еле слышно спрашивает Бель.

Я слишком долго думаю над ответом, ведь единственное, что хочется сказать: «Потому что я глуп. Потому что пристрастился к одиночеству. Потому что я хочу тебя вернуть, но боюсь».

– Потому что я от тебя отказался. – Моя грудь болит от каждого вдоха.

Бель ничего не отвечает, выходит из машины и направляется к дому.

А я ее не останавливаю.

Два-ноль в ее пользу.

Около семи утра в понедельник я бегу на тренировку, которая начнется через пять минут. В моем распоряжении будет полтора часа, чтобы полностью раствориться в балете, прежде чем отправиться на математику, вызывающую тошноту.

С вечера субботы тело совершенно меня не слушается, все валится из рук, а в голове полный бардак. В моих мыслях постоянно прокручиваются все события: мы около ущелья, наша переписка. Если, конечно, три предложения можно назвать перепиской. Его взгляд, который расплавлял каждую кость в моем теле.

Наверное, Леви думал, что сможет остаться незамеченным, когда прожигал меня своими голубыми глазами. Но, черт возьми, как можно не почувствовать, что вас бросили на раскаленные угли? Хочу отдать себе должное: я отлично держалась и не подавала виду.

По крайней мере, мне хочется в это верить.

Он проводил меня домой. Леви-гребаный-Кеннет проводил меня домой! Мне казалось, что я находилась в какой-то параллельной вселенной, где парень открывает мне дверь автомобиля. Потому что если бы это была наша вселенная, он переехал бы меня на своем «Ауди» и уехал в закат.

Конечно же, нет. И это не имеет никакого отношения к тому, что мне пришлось где-то час терпеть оглушающие крики папы из-за того, что я ослушалась его. И, о мой бог, опоздала домой. Как и сказала, я могу с этим справиться. С чем Аннабель Андерсон не может справиться, так это с какой-то потусторонней версией Леви Кеннета.

Мне хочется найти у себя в голове какую-то кнопку по типу «очистить кэш», чтобы просто перестать так часто думать об этом.

Я возвращаюсь из своих мыслей и замечаю, что стою в пачке в раздевалке балетного класса. Превосходно, теперь мне удается не замечать происходящее вокруг.

Твою мать, Аннабель, возьми себя в руки.

Тренировка проходит просто ужасно. Мое тело существует отдельно от разума. Не знаю, сколько раз я чуть не заехала в лицо своему партнеру Лиаму локтем или ногой.

– Что с тобой, красавица? – спрашивает он, когда я стою у окна и пытаюсь прийти в себя, прежде чем пойти в раздевалку.

Его волнение можно понять, ведь мы лучшая пара класса. Наши движения всегда идеально синхронизированы, в них есть легкость, но в то же время твердость и уверенность. Сегодня же все мои мышцы будто налиты свинцом. Я была недостаточно хороша и подвела его. Стыд и обида на саму себя накрывают меня с головой.

– Все в порядке, – вру я. – Прости, Лиам, мне очень жаль. Я подвела тебя. Знаю, ты очень усердно работаешь ради поступления. Мне нужно быть более собранной. Обещаю, этого больше не повторится, я…

В руках появляется дрожь, и я нервно пытаюсь пригладить волосы, хотя они собраны в идеальный пучок.

– Аннабель, ты чего? Все в порядке. Ты ведь человек, невозможно быть всегда на высоте. У всех нас случаются взлеты и падения, это нормально. Ненормально стремиться к недостижимому совершенству, которого не существует, и ругать себя за каждую ошибку. – Он берет мои руки в свои, вздыхая. – Я знаю, что ты талантливая балерина. Ты трудишься больше всех, несмотря на то, что, возможно, тебе даже не удастся поступить. Не цени себя меньше, чем ты стоишь. Иногда, как бы мы ни старались заставить наше тело и эмоции работать на нас, все равно ничего не выходит. Это и отличает людей от роботов.