– Я передумала, – говорю я, когда он начинает расстегивать мой лифчик.

– Фак…. Что не так? – уточняет он, разочарованно. – Поспешил? Нужно было дождаться второго свидания?

– Тебе не нужно учиться на ошибках. Ты и так молодец. Устоять и правда трудно. Особенно мне, которая соскучилась по ласкам. Но все же я не хочу.

– Не хочешь секса?

– Не хочу его с тобой. Потому что у нас это все не всерьез. Это просто игра. А я не хочу играть. Я хочу по-настоящему.

– Что ж, понимаю. – Вздохнув, он натягивает на себя футболку. – Если передумаешь, можешь прийти ко мне посреди ночи. Я буду ждать.

– Не приду, но ты меня сегодня очень порадовал. Спасибо.

– Взаимно. – Улыбнувшись, он целует меня в щеку, и я ухожу.

Так странно. Мне казалось, что я не хочу отношений. После расставания с Гришей и нескольких неудачных свиданий все так и кричало об этом. Мол не лезь в это снова, тебе и без этого нормально живется. А теперь это дурацкое чувство в груди, похожее на жажду близости с кем-то – душевной, сердечной, телесной. Словом, любой. Или всех видов сразу. Кажется, я не прочь сейчас влюбиться. И не против того, чтобы кто-нибудь влюбился в меня. Вот такая хрень.

С этими мыслями я возвращаюсь в номер, где меня встречает Федя. Он не кажется сонным. Нет, наоборот, он бодрее, чем утром. Смотрит мне прямо в глаза и говорит:

– Полночь уже, ложись отдыхать.

– Хорошо, – шепотом отвечаю я, разуваясь. – Спокойной ночи.

– И тебе. – Он уже подходит к своей кровати, когда вдруг разворачивается и шагает в мою сторону. Это настолько неожиданно, что я прикусываю нижнюю губу. Оказавшись рядом, Федя наклоняется и касается губами моего лба.

– Что ты… делаешь, – выдыхаю я. Между нами сейчас и расстояния-то толком нет, а такого с нами еще не случалось. У нас ведь дистанция, у нас же договоренности.

– Ты какая-то бледная, решил проверить, нет ли температуры, – объясняет он, отстраняясь.

– Да? Ну, для этого существуют градусники.

– Лоб не горячий. Переутомилась, наверное.

Складывается ощущение, что Федя разговаривает сам с собой, потому что его речь похожа на бормотание недовольного врача, которого прервали во время обеда.

– Зато ты, я смотрю, бодрый, – замечаю я, пока он укладывается в постель. – Чем занимался, пока меня не было?

– Поговорим об этом завтра, ладно? – предлагает он, и я не возражаю.

– Без проблем. Кстати, ни Влад, ни сотрудники ресторана не видели Дину, – говорю я, перед тем как скрыться в ванной.

– Ясно.

Меня ранит равнодушие в его голосе, потому что я не привыкла к такому. Мы так не общаемся. Между нами все иначе. Мы за честность. За разговоры. Но сегодня мы почему-то молчим, и мне приходится с этим смириться.

Я собиралась признаться в своем увольнении из лаборатории на Новый год, который планировала встретить у родителей. Мама обещала запечь индейку, брат – представить мне свою девушку, а папа намеревался быть просто папой и любить нас всех.

– Правда поедешь? – спросил Федя накануне моего отъезда. Мы в тот день выбрались в центр города, чтобы прогуляться по украшенным к празднику улицам и выпить горячего шоколада.

– Я купила билеты, – ответила я, как будто это что-то доказывало. Как будто я не могла их сдать, как делала несколько раз до этого. Он, конечно, об этом не знал, но с каждым днем он все лучше и лучше понимал меня, и в его глазах я становилась все более и более предсказуемой.

– Я собираюсь приехать завтра на вокзал.

– Это еще зачем? – вздрогнула я.

– Как зачем? Тебя проводить.

– Поезд отбывает рано утром.

– Я уже не сплю в это время.