Сказано – сделано. Ни секунды не пожалел о скоропалительном решении. Хорошо, что Саша в тот день послал меня по делам с утра пораньше в тот район.

Лисенок кажется мне знакомой. До безумия. Я напрягаю мозги, пытаясь вспомнить, где мы могли бы встречаться, но ничего не выходит. Только каждый раз башка раскалывается все сильнее. Значит, это все игры моего сознания. Потому что уверен – если бы мы пересекались ранее, я бы точно запомнил. Такую яркую красавицу невозможно забыть. А еще бы точно не отпустил.

Олеся…

Потрясающая девушка. И самая лучшая мать. То, как она заботится о мандаринке…За душу цепляет. Только одну женщину могу безоговорочно назвать настолько же хорошей матерью. И это жена моего брата - Вика.

Лисенок цепляет еще и тем, что она настоящая. Живая. И честна в своих эмоциях. Она не флиртует, не кокетка, не пытается построить мне глазки. Олеся на самом деле такая нежная, хрупкая, но со стальным стержнем внутри. Иначе бы девочка не вывезла тех суровых испытаний, что подкинула ей жизнь.

А еще она не разучилась стесняться. И это, оказывается, настолько заводит, что каждый раз, когда вижу румянец на ее щеках, в штанах все дымится. И держать себя в руках рядом с этой малышкой все сложнее…Чувствую, что скоро мои предохранители слетят. И этот день на за горами. Пока справляюсь при помощи холодного душа и усиленных тренировок по утрам, но этого надолго не хватит…Уж слишком соблазнительна и желанна моя рыжая Лисичка…

Я не стал расспрашивать, как так вышло, что Лисенок осталась на улице одна с маленьким ребенком. Ей стыдно и неловко говорить на эту тему. Я не давлю. Буду ждать столько, сколько нужно, чтобы Леся начала мне полностью доверять.

Со злостью откидываю карандаш, встаю со стула. Отхожу к окну и смотрю на город через панорамное окно. Ладони сами сжимаются в кулаки, и один я впечатываю в стекло. Когда увидел следы чужих пальцев на шее, в бешенство пришел. Едва сдерживался. Мне стоило огромных усилий, чтобы не показать, как сильно. Чтобы не напугать эту хрупкую девочку еще сильнее.

Желание защитить и наказать мразь, что поднял руку на девушку, мать (надеюсь не при ребенке), сорвало крышу настолько, что я пробил по старым связям адрес моей Лисены. Как я и предполагал, прописаны девочки недалеко от того места, где я их встретил во второй раз. Понятия не имел, кого я там обнаружу, но без колебаний поехал по адресу. Дверь открыл мне хамоватый мерзкий парень. Я лишь успел спросить, живет ли тут Леся. Он ответил мне какую-то пафосную хрень. А дальше все как в тумане.

Оттащил меня какой-то мужик из соседней квартиры. Пусть Гошик ему спасибо скажет. Иначе бы его невеста по нему уже панихиду бы заказывала. Ни капли не жалею о своем поступке. Не терплю насилия в любом его проявлении.

- Ска! – рычу, едва вспоминаю, с какой ухмылкой и гордостью урод добровольно сознался, что «чуть не завалил сочную рыжулю». И снова понимаю, что мало навалял. Каждую слезинку моего Лисенка и мандаринки хочется ему в глотку запихнуть. Такие мрази вообще по земле ходить не должны.

- Надеюсь, ты психуешь из-за едва не сорвавшейся сделки с Вавиловым?

Оборачиваюсь. В дверях стоит брат с папкой бумаг в руках. И довольным его ни черта не назовешь.

Контракт!

Вашу ж мать!

Я же должен был изучить документы по контракту с поставщиком, который наша с Сашей фирма должна заключить на днях. Бросаю взгляд на часы. Встреча, о которой мы договаривались, закончилась час назад.

Брат оглушительно захлопывает дверь. Широким шагом проходит в кабинет. Садится на стул напротив меня, швыряет папку на стол.