Скандал выходит знатный. Настолько, что через несколько часов у меня начинает тянуть живот и начинается кровотечение. На неделю я ложусь на сохранение и твердо решаю уходить от Лёни. Ищу подработки на дому. Вырученных денег ничтожно мало, но я коплю как могу. На приданое для дочери и для того, чтобы снять какое-никакое жилье.

Но в какой-то момент поведение мужа меняется. Он становится как прежде: ласковым, милым и порой даже заботливым. Говорит, что погорячился, дураком был. Постарается исправиться. Что понял, как ошибался, и лучше меня никого нет.

Он и правда старался. Худо-бедно, но все же. С ребенком не помогал, по дому тем более. Но не унижал, не растаптывал раз за разом и на том спасибо. Я продолжала разрываться между ребенком и работой, откладывая копейку к копейке. На всякий случай.

Все было относительно хорошо. До сегодняшнего дня.

***

- Да мне плевать. Мне нужно поговорить с тобой.

- Что, прямо сейчас?! Ты видишь же, что у дочери истерика! Ей спать нужно!

Не понимаю, что сказала не так, но лицо Лёни ожесточается. Он не скрывает злость и ярость. И обращены они…на нашу девочку! Аня это чувствует и ревет сильнее. Она боится.

- Аня – не моя дочь. Говорила мне мать, что девчонка совсем на меня не похожа…

Грудь как будто каменной плитой придавливает – воздух спирает, голова мгновенно начинает кружиться. Что за чушь он несет?!

- Лёня, ты что, пьян?! – принюхиваюсь, но алкоголем от мужа не пахнет. – Что за бред ты несешь?!

- Думала, что сможешь скрыть от меня и навязать чужого ребенка?! – шипит муж, надвигаясь. Отступаю назад, сильнее прижимая малышку к себе. Обнимаю так крепко, чтобы защитить от всего на свете. Она уже даже почти не всхлипывает. Проваливается в сон от усталости. – Молодец, Олеся, долго же ты дурачила мне голову. Но нашлись добрые люди. Что ты на это скажешь?!

Муж тычет мне в лицо какой-то бумагой. На ней графики, таблица с цифрами, аббревиатуры. Много умных слов. Которые решительно не желают складываться в понятные предложения.

Но взгляд цепляется за выделенное жирным шрифтом.

«Предполагаемый отец исключается как биологический отец ребенка по причине…»

Перечитываю несколько раз, но все равно в голове не укладывается.

- Что это?

- Результат теста ДНК на отцовство. И он отрицательный. Ты, шалашовка мелкая, нагуляла где-то ребенка на стороне и все это время слезливо внушала мне, что я ее отец! – выплевывает Лёня. Его глаза горят бешенством, а ладони сжимаются и разжимаются в кулаки. Я поворачиваюсь к нему так, чтобы, если он решится поднять руку, удар не пришелся по Ане. К сожалению, уже были прецеденты…

- Что. Ты. Несешь?! – шиплю, покачивая дочь и вся трясясь от кошмара, в который оказалась втянута. – Ты прекрасно знаешь, что у меня никого, кроме тебя не было! Ты – мой первый и единственный!

- Хватит! Не собираюсь больше слушать это дерьмо! А я еще мучился, что приходится скрывать Лену…

Пока я пытаюсь сообразить, что значит последняя вскользь брошенная фраза, муж добивает меня:

- Лена завтра переезжает сюда.

Хлопаю глазами, открывая и закрывая рот. Шок. Неверие. Непринятие того, что оказалась втянута в дешевый театр абсурда. Боль просто раздирает душу на части. Лёня не был идеальным мужем и отцом, но так унизить и растоптать нас с малышкой ни за что…

- Кто такая Лена? – голос сипит, но я выпрямляю спину и смотрю строго в глаза мужу.

- Мать моего будущего ребенка. Настоящего, - Лёня бросает эту фразу с превосходством. Скрещивает руки на груди и смотрит взглядом победителя.

- Ты хочешь сказать, что я должна буду жить в одном доме с твоей любовницей? Ты ничего не перепутал, Лёня? Ты не арабский шейх!