Дело в том, что этот дар просыпался только тогда, когда между мной и предполагаемым оппонентом воцарялась довольно тесная связь. Дружба — как в случае с Китоврасом, и любовь — как было с Лиенрой. Но если связь с Лиенрой пропала сразу после того, как раскрылся её жалкий обман, и она исчезла, то откуда у меня появилась связь с этой эксцентричной ведьмой мне непонятно… Нужно будет поискать информацию об этом в Чернихерском замке, а пока продолжу узнавать столь заинтересовавшую меня безрассудством Ведь Лиссу.

И она, без всякого сомнения, смогла меня огорошить ещё раз, когда отлупила полотенцем и огрела глиняным горшком.

Кто ж знал, что эта ведьмочка такая шустрая.

Это настолько вывело меня из привычного русла, что я встал в ступор, а когда до меня дошла вся абсурдность происходящего, откровенно взбесился! А это чрезвычайно странное «яой», и вовсе меня добило. Злость так и кипела во мне, если б не нечисть, то прибил бы на месте эту несносную девчонку, которая немедленно поспешила смыться за дверь.

Да я, вообще, к тетке Марье пришёл! Узнать хотел, как она и нечисть её, может поддержать чем нужно. Хотя… кого я обманываю. Идя сюда, я тесал себя надеждой, что эта ненормальная окажется здесь. Уж больно заинтриговала меня эта ведьмочка…

Лисса

— Ау, — завыла жалобно, — тут кто-нибудь есть?

В ответ тишина.

Вот те на, пришла в библиотеку, а тут… тишина. И дело не в том, что все тут, как правило, вели себя, как мышки, а в том, что тут никого не было. Совсем! Даже библиотекаря!

Пройдя вглубь помещения, я застопорилась около высокой деревянной стойки, за которой по идее должен кто-то сидеть. Но увы.

— Вот и накрылся мой доклад медным тазом… — пробормотала обижено, и тут из-за стойки выскочила какая-то мертвенно-бледная, прошу прощения за французский, фигня, и начала протяжно выть. — А-а-а! — не своим голосом закричала, и почувствовала, как серею, ведь сейчас под потолком летала полупрозрачная белая субстанция и заливно хохотала! И даже не хохотала, а ржала! Как лошадь!

«Мамочки!» — мелькнуло в голове, а затем я плюхнулась на чудом оказавшийся поблизости стул.

Я ведь даже наколдовать ничего, стоящего, не могла! Страшно, да и не умею ещё. А горшком глиняным, как недавно лорда-бесстыдника, я эту штуку навряд ли вырублю. Незадача какая…

Тут вниз спикировала эта жуткая штуковина, и остановившись около меня, продолжала заливаться смехом, схватившись за живот.

Страной субстанцией оказался полупрозрачный дядька лет восьмидесяти. В длинном кафтане и песцовой шапкой, криво надетой на седую голову. Хотя, какая она ещё может быть… он ведь весь прозрачный…

— Вы призрак? — спросила, нервно сглотнув.

Какая я всё-таки пугливая.

Опять приступ смеха, а вслед за тем скрипучее:

— Как же ты побледнела! Ой, умора… Аха-ха-ха! Давно я этаких трусливых ведьм не видел, развеселила, благодарствую.

Хлопнула удивленными глазами и промолчала, ожидая развязки моего необычного приключения.

— Я греза, — молвил старик, но я продолжила играть в молчанку, недоуменно смотря вроде как, сквозь него, или нет… сложно! — Ну, нечистая сила, видение или… тьфу ты, привидение! — после этого нечисть стала показательно плеваться, мол, не нравится ему последнее обращение.

Я не дура, поэтому на те же грабли наступать не буду. Пока. Это уже, как повезёт…

— Греза, значит… — неспешно встала на ноги и сделала, как там его, книксен. Нужно ведь как-то поприветствовать нечисть, ибо руку мне он вряд ли пожмет… — Я Лисса, рада знакомству.

— Фёдор Мижранович, библиотекарь. — Отозвалась грёза.