Он намеренно меня провоцировал, щеголяя подтянутым телом. Конечно! Ждал, наверное, что я поведусь и передумаю. Брошусь ему на шею или опущусь на колени, чтобы…

Марфа, стоп!

Вот сейчас стоп, понятно?

Тебя куда-то не в ту степь понесло. Абсолютно!

Люди страдают от похмелья с утра, а ты от чего? От недотра… От недолюбви плотской?

Он тоже мне не поверил. Но это и неважно. Я сейчас уйду из этой квартиры и никогда в жизни его больше не увижу. Город большой, мы никак не пересечёмся. В случайности я не верила.

– Ой, а это моя шапка, да?

Я схватилась за знакомую вещицу. На ней отчётливо виднелся след от мужского ботинка.

– Надо было в стиралку кинуть вчера, – чуть хриплый голос донёсся до меня сквозь какую-то пелену.

Моя защита трещала по швам.

– Всё хорошо, – пробормотала я, поспешно одеваясь и обуваясь.

Присаживаться на корточки было не особо удобно.

Если Иван Николаевич ещё ко мне приблизится…

– Выпустите меня, – проблеяла я, выпрямляясь.

Мне всегда думалось, что в дорогих квартирах коридоры не как в хрущёвках. Не такие узкие, где одному человеку не развернуться. А нет. Может, коридоры и широкие, но когда на тебя надвигается почти девяносто килограмм почти голого тела, восприятие смещается. И хочется раствориться в стене, вжаться в неё, стать тонюсенькой. Как мышка. Они же умеют вытягиваться так, что просачиваются в любую щель.

Я бы просочилась в дверную. Честное слово.

Стоило Илье Николаевичу приблизиться ко мне, точнее, к двери, как я машинально втянула в себя живот. Он спортом занимался, от него должно пахнуть потом! Таким ядрёным, мужицким. Отталкивающим.

Ничего подобного.

Запах был. Но, скорее, терпкий и какой-то приятный.

Я нахмурилась, поджала губы. Надо просто не дышать. И не думать. Не вспоминать. На плечи тоже не смотреть…

В памяти всплыла картинка, как они располагались между моими коленями.

Дверь распахнули, и я ломанулась вперёд, точно за мной черти гнались.

– Всего доброго, Илья Николаевич.

Благодарить в сто пятый раз было глупо. Я уже достаточно сказала «спасибо».

Не помнила, как спустилась вниз. Второй этаж, лифт не нужен... Вылетев на улицу, хотела по инерции нацепить шапку. А там след от мужского ботинка…

Не только шапка грязной была. Я тоже. Слёзы навернулись на глаза. Всхлипнув, закинула голову кверху и посмотрела на ещё тёмное небо.

Жизнь продолжается. Ничего крамольного не произошло.

Почти…

Я живая. Здоровая. Саша тоже почти не пострадал от действий хулиганов.

Остальное… Забывается. Правда же?

Переступив порог родного дома, я почти не удивилась, что в гостиной горел свет, а навстречу мне вышел мой единственный родной человек.

– Бабушка, прости меня, пожалуйста! – я сложила руки в молитвенном жесте и состроила самую что ни на есть умильную мордашку.

Ба никогда не могла долго на меня сердиться. И сейчас, кстати, не особо расстроенной выглядела. Может, что-то меняется в нашем доме, а я не замечаю?

– Телефон разрядился? – спросила она буднично.

– Угу, – подтвердила я, радуясь, что других уточняющих вопросов не последовало.

На радостях понеслась в ванную. Мне надо привести себя в порядок. Срочно! И не опоздать в школу, ни в коем случае.

А об остальном… Я подумаю потом. Честно.

– Надеюсь, хотя бы с мужчиной ночь провела, – прозвучало за спиной.

– Ба! – возмутилась я.

Почти по-настоящему. И поспешно скрылась в ванной, чтобы бабушка не видела мои полыхнувшие щёки.

8. глава 8

ГЛАВА 8

Иногда люди даже не подозревают, что таская с собой паспорт, могут знатно себя подставить.

МарьИванна таскала. Точнее, носила. Так будет правильнее. Илья не поленился, посмотрел её данные. Даже сфоткал. Ну а что, если уж пошла такая круговерть…