И уж, естественно, она не делает ничего такого, что рисует твоё воображение, Турисов.

Это ты внезапно сегодня попал на секс, мужик… Только о нём и думаешь.

Очередной звук навёл его на ещё худшие мысли. А вдруг с Марфой плохо? Мало ли что выкинет ещё её организм. Может, стоило таблетку антигистаминную дать? Хотя откуда у него тут таблетки.

Чёрт...

Пришлось идти.

Вот он как знал, что этого не стоило делать.

Дверь в спальню, конечно же, была закрыта неплотно. Точнее, совсем не прикрыта.

Спальня была небольшой, предназначалась для гостей. Кровать, тумба, маленький столик и пуф перед ним. Собственно, всё.

Кровать стояла изножьем к двери. Подойди к проёму – и увидишь всё.

Илья и увидел.

Привычка носить светлые рубашки на службе сегодня сыграла с ним невесёлую штуку. Зато он понял, почему носила белое Марфа. На её коже светлые оттенки играли беспроигрышно. Учитывая копну пшеничных волос и веснушки… Жаль, что сейчас, в полутьме, их невозможно было рассмотреть.

Свет Марфушечка-душечка не додумалась включить. О чём Илья искренне пожалел. Потому что ему хотелось видеть.

Всё…

Что разворачивалось сейчас в чужой спальне, да ещё и на его глазах.

Свет давали уличные фонари, что щедро освещали комнату.

Вот он – несомненный плюс нижних этажей.

Ночные шторы никто не задёрнул…

Марфа ласкала себя.

Развела ноги, согнула в коленях и трогала сокровенное…

Кто-то свыше сегодня решил Илье воздать за всё.

Можно было забраться под одеяло и спрятать себя. Можно было кровать поставить таким образом, чтобы свет не играл на простынях, не рассеивался по телу лежащего. Можно было прикрыть дверь.

И всё…

Тогда бы Илья Турисов выпил ещё бокал вискаря, полистал новостную ленту в телеге и лёг спать. Возможно, даже проспал до утра.

И никак, никаким образом не оказался на пороге спальне, жадно наблюдая, как девичья рука бесстыдно трогает мягкую плоть под трусиками.

Надо ли говорить, что они тоже были белыми? И кружевными…

Вот тебе и МарьИванна, скромная учительница начальных классов! С вызывающе-сексуальным бельём...

Илья видел… Даже находясь в метре от неё и в полутьме. Потом он поймёт, что из зала тоже падал свет, предоставляя ещё лучший обзор. И всё вместе соединялось в убийственный контроль.

Похоть вышла на первый план. Сместила доводы разума, ограничивающие рамки.

И, возможно, Турисов остался бы стоять на месте. Возможно, понаблюдал бы и ушёл в ванную, где довёл бы сам себя до разрядки.

Если бы не тихий хныкающий голос Марфы, взорвавший ему мозг.

– Я не могу кончить... – прошептала она, сводя колени вместе и зажимая руку.

Видела ли она его? Или эта жалоба шла в пустоту? Кто ж теперь разберёт.

Главное – другое.

Она подтолкнула Илью вперёд.

Он сделал шаг и окунулся в марево. Никогда не обращал внимания ни на что во время секса. Ни на запах, ни на атмосферу.

А тут…

Лёгкие взорвало. Вынесло напрочь.

Поставив колено на матрас, глубоко вдохнул и выдохнул.

Она не может не заметить его! Не может не отреагировать!

Он вторгся в личное пространство. Наблюдает то, что не должен наблюдать!

А ещё…

Девушке плохо. Она не в себе.

Турисов ещё раз повторил доводы и… коснулся лодыжки Марфы.

Осторожно…

И его снова пробрало. Он точно к бархату прикоснулся.

Мужчина едва ли не со стороны себя видел. Как он напрягся, как в нём проснулся хищник. Как едва ли не замер в прыжке, готовый… К чему, чёрт побери?

С губ Марфы сорвался приглушённый стон, и она вытянула одну ногу, задев ею Илью.

Всё.

Это движение, лёгкое прикосновение оказалось последней каплей.

Илья потянул Марфу на себя.

Та охнула.

– Что вы… Что вы творите?