— Так нельзя. Это нечестно…

Я была уверена, что из темноты на меня смотрела пара глаз. Та самая пара серо-голубых глаз. Сомнений не было. Это он. Определенно. Тот самый мужчина. Но зачем он оставил мне ребенка?

Вдруг, еле различимый силуэт принял более выразительные очертания. Он спешным шагом направился ко мне и остановился на расстоянии полуметра, скрываясь в густой тени, не давай в полной мере различить свое лицо:

— Я знаю, что это нечестно, — голос знакомого незнакомца звучал глухо и был наполнен нотками отчаянья, — У меня нет выхода, один я не справлюсь, а мне надо уехать. Спрячь его, в люльке есть записка и деньги. Не маленькие. Присмотри за ним, а я тебя отблагодарю хорошо. Сможешь потом съехать из этой помойки в нормальную квартиру, — последние слова прозвучали властно. Словно приказ. Но, произнеся их он, будто спохватился и смягчился, стараясь не приказывать, а просить, — Это… мой сын. Давид. Мы в опасности! Я должен, — на этом слове он осекся, подошел к нам вплотную, поцеловал сына в макушку, и втянул ноздрями запах его волос. Мне показалось, глаза его были влажными.

Невольно, мне стало жалко этого властного мужчину. Неважно что произошло! Не должно было так случится! Не должен сын расставаться с отцом!

— Но, так ведь нельзя! Что я буду делать с малышом?! А если что-то случится? Какая опасность? Вы о чем говорите? — прошептала я, пытаясь понять, что вообще происходит, никак не веря в то, что мужчина вот сейчас развернется и уйдет. Паника билась у меня в мозгу: «Так быть не должно!»

Он властным движением положил палец мне на губы:

— Тшш… не переживай. Пока о вас никто не знает, вы в безопасности. Я скоро разберусь со всем и вернусь за ним.

Его взгляд был полон боли и тоски расставания с ребенком, но выглядел уже явно лучше, чем пару дней назад. Надеюсь, он поправился. Столько эмоций сменилось на его лице, от облегчения, что увидел меня (может мне это только показалось), до жесткого и властного. На секунду его взгляд потеплел, а глаза стали добрыми и нежными. Так еще никто не смотрел на меня.… И о чем я вообще думаю в такой момент? Да, он красив, даже очень.

Но это не повод делать меня няней для своего ребенка. Особенно, учитывая, что я вообще представления не имею о маленьких детях.

Потом мужчина посмотрел мне пристально в глаза, одной рукой погладил по щеке, а у меня побежали мурашки по всему телу от осознания момента, что это прощание может быть последним, и я могу его больше никогда не увидеть:

— Спасибо тебе, Настенька. Я сам вас найду. Делай все как в записке. Он самое дорогое, что у меня есть. Так что, я в неоплатном долгу у тебя, — с этими словами он оторвал руку, резким движением развернулся, секунду помедлил, а потом побежал в сторону деревьев.

Я ничего не предприняла в тот момент. Он будто заворожил меня, загипнотизировал…

Я смотрела ему в след и жадно пыталась запомнить каждое движение мужчины, каждый его жест. Как только он скрылся из виду, я прижала дитя к себе еще крепче, и в страхе стала озираться по сторонам. Тишину двора нарушили только раскаты грома где-то далеко на другом конце города. Я осталась одна. Одна с малышом.

И абсолютно не представляла, что мне делать…

2. 2 . Настя

***

Мои мысли прервал малыш, который, в отличие от меня, так мужественно перенес расставание со свои отцом. Он, словно, все понимал, не плакал, нет. А лишь грустно и тяжело вздохнул вслед ушедшему родителю.

— Пойдем домой? — посмотрела я на кроху, а тот мне в ответ только сдвинул свои бровки домиком и состроил такую гримасу, мол «а как будто сама не знаешь, что у нас нет других вариантов?!».