Я брела по сугробу, проваливаясь в него по колено. В широкие голенища набился снег и начал таять, противно холодя ноги в тонких шерстяных чулках. Но других не было. У девицы, отдавшей мне свое тело, вообще ничего не было! Ни платьев нормальных, ни косметики, ни верхней одежды.

– Угораздило же меня переселиться не в принцессу местную, а в нищенку! – бурчала я себе под нос пока не добралась до сарая.

Пила нашлась сразу же – висела на крючке у распахнутой двери. Я схватила ее и, чтобы не проваливаться в снег, легла на живот и пластом поползла в сторону леса. Благо недалеко – за огородом перед горным хребтом в небеса стремились вековые сосны, ели, кедры.

Красивая местность, между прочим, на виды я уж точно не жаловалась. Временами убеждала себя, что нахожусь на элитном горнолыжном курорте, а совсем скоро отправлюсь домой. Так мне легче жить здесь, зная, что вот-вот всё изменится. Точнее, станет как было.

Вот только виды были единственным плюсом в моей новой жизни. Наверное, я бы сошла с ума, если бы тот ненормальный колдунишка не пообещал, что смогу вернуться домой. Только надеждой на пенную горячую ванну и жила, еще немножко – мыслями о сливочной пасте с лососем.

Тряхнула головой, проглотив слюну. Желудок жалобно заныл. Еды в доме Алайи тоже не было. И чем она только питалась? Мы с Кондратием раз в день жевали вареную мерзлую картошку, от вида которой нестерпимо хотелось плакать.

Ёлки совсем не ждали вооруженную пилой меня. Они встревоженно зашумели от невесть откуда появившегося ветра, широкими лапами швырнув мне в лицо снежную крупу. Я раздраженно протерла глаза от снега и поднялась на ноги. Здесь сугробов уже не наблюдалось, снега было совсем не много.

Осмотрела толстые стволы. Закусив губу, склонила голову на плечо. Нет, такую ель мне ни за что не утащить. А хватит ли одной ветки? Точно знаю, что не хватит. Новогоднее дерево в моем прошлом доме занимало добрую треть гостиной, верхушкой проламывало потолок! Красивая была ель, пышная, а как она пахла!

За спиной раздался шорох, и редкие птицы бросились наутек, шурша крыльями. Только дятел остался на месте, продолжая яростно долбить кору.

Я не торопилась оборачиваться, полагая, что пожаловал сам Виктарий. Мысленно настраивала себя на то, что увижу мохнатое чудовище, а не прекрасного незнакомца.

– Я не возьму много, – пообещала я тому, кто был сзади, медленно делая шаг в сторону. – Господин Виктарий, мне нужна только маленькая ёлка. Или ладно уж, ветка… Но пушистая!

Безмолвно застывшие деревья пришли в движение. Тихий лес наполнился скрипом, шорохами, гулким волчьим воем. От страха моей спине пробежали мурашки, и я почти отказалась от идеи праздновать местное Рождество под хвойным деревом. Если Виктарий натравит на меня голодного волка, то сбежать точно не успею.

Сделав над собой усилие, я резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Да так и застыла в позе перекрученой бельевой веревки.

Виктарий оказался саженцем дуба. Саженец этот, высотой метра полтора, хлипкими корнями тянулся ко мне. Глаза и раззявленный рот тоже имелись, а значит, я не ошиблась – передо мной точно хозяин леса.

– Господин Виктарий, давайте я просто уйду? – Изо рта вырвался не голос – мышиный писк. Мысленно чертыхнулась, а вслух добавила: – Не уйду! Можете пугать, пытать и проклинать, но я без ёлки не уйду.

Корни остановились на полпути ко мне. Дубок моргнул недоуменно и даже выпрямился, подбоченившись ветками.

– Не боишься… Ведьма, что ль? – писклявый мальчишечий голос спугнул еще одну стайку птиц. Те драпанули в сумрак хвойного леса и затихли.