Сенька был укрыт одеялом до самого подбородка, придерживал его руками и выглядел, как всегда - безумно мило. Смотрел на меня молча, глаза большущие карие, уже немного сонные. Думал несколько минут, а потом ещё раз кивнул. 

Таким образом могу сказать, что мы с Сеней полноценно беседовали уже два раза, потому что кивок, это тоже ответ. Спать мне было ещё рано, я улеглась читать книгу, постоянно отвлекаясь мыслями и возвращаясь к тексту назад, перечитывала одни и те же страницы. Вспоминалась мама. Захочет ли она стать полноценной бабушкой, или не сможет побороть в себе необъяснимую брезгливость к ребёнку? То и дело в голову лез Булатов, великий и ужасный. Подумать только — привёз самокат! Не курьера отправил, а сам лично купил и привёз. Булатов был крайне сильным и умным мужчиной, это я безоговорочно принимала, но он совершенно игнорировал бытовые мелочи повседневной жизни. Ни одной любовнице своей он не выбрал и не купил цветов — все делала я. Даже знала, что вот Наталья любила розы, а Виктория предпочитала пионы. Я немножко ненавидела этих женщин за то, с какой лёгкостью они проводят время в компании непостижимого Булатова, смеются его шуткам, принимают его поцелуи, но исправно выбирала подарки так, чтобы девушки были довольны. Потому что это моя работа, а к работе я всегда относилась ответственно. 

Поэтому подарок доставленный Каримом лично значил невероятно много, и я то и дело гнала непрошенные мысли прочь. Подарок ничего не значил — он для моего сына. И да, черт побери, у меня есть сын. И вот он доминировал надо всеми моими мыслями. Мы будем счастливы. Я — уже счастлива.

Ночью мне приснился Булатов. Не в первый, и боюсь не в последний раз. 

— Ты будешь делать все, что я захочу, — говорил он, покручивая в пальцах дорогую, декорированную платиной и бриллиантами ручку. — Иначе я заберу у тебя то, что дорого тебе больше жизни. 

Я подумать не могла, что ему понадобится моё тело — Булатов всегда смотрел на меня равнодушно, все его любовницы были обольстительными красотками с идеальными телами. Куда мне с ними тягаться? Значит ему нужно от меня что-то деловое. А потом я поняла. 

— Вам нечего у меня забрать, - улыбнулась я. — Мне дорог только мой сын. А зачем вам чужой ребёнок? 

Ручка выпала из его пальцев и со звоном покатилась по столу, затем упала на пол. Булатов наклонился ко мне, и взгляд его был таким хищным, таким жестоким, что я проснулась в холодном поту. 

Проснулась и долго не могла унять сбившееся дыхание. Потом повернула голову посмотреть - Сенька спал на самом краю постели, почти в ногах. Наверное, бедняжка дожидался, пока я усну, чтобы прийти. 

Хотелось обнять его. Сказать, что мы вместе навсегда, что никто нас не разлучит, что мы - семья. Прижать его к себе крепко-крепко. Но я помнила, как для маленького ребёнка важно личное пространство. Мы станем ближе друг к другу, но я не буду давить, этот путь я пройду не торопясь, маленькими шажками. Я не хочу спугнуть свое счастье. 

На следующий день мы тоже много гуляли. Крайне много. Ели сахарную вату - испачкались оба, зато, как весело было. Сенька снова улыбнулся, и каждую его улыбку я бережно сохраняла в своей копилке воспоминаний. Каждая мне дорога. Настроение испортили внезапно, на выходе из парка. 

Мы шли за руку. Этот выход это парка был небольшим — калитка в заборе из витого металла. Мужчина, неопрятный, в порванной куртке и грязных штанах запнулся, и упал прямо нам под ноги. Испуганный Сенька отпрянул. Я подхватила его на руки - малыш трясся всем телом. От грязного мужчины пахло алкоголем, я сделала вывод — пьяных людей Сенька уже видел. Запомнил и до сих пор боится.