– Вижу, – сказала я, окинув взглядом открывшуюся мне картину. – Что ж… Выйдите-ка отсюда. Если понадобитесь, я вас позову.

Капрал неохотно вышел за дверь и, полагаю, остался тут же, на лестнице, чтобы в случае чего немедленно броситься на помощь своему господину. А любопытно все же… Кто такой Лауринь, если у него имеется эдакий верный пес? Таких вот дядек обычно приставляют к отпрыскам знатных фамилий: воспитывать мальчишек по мере сил, следить, чтоб те не шалили сверх меры, ну и для прочих надобностей. Когда обремененного длинной родословной юнца налаживали служить в гвардию, дядька обычно отправлялся вместе с ним, получал какой-нибудь младший чин, а по сути так и оставался нянькой при молодом господине. Выходит, мои выводы были верны и Лауринь в самом деле происходит из какого-то знатного рода… Вот только все более-менее известные семьи Арастена и соседних стран я помню наперечет, со всеми их запутанными родственными связями, но фамилия Лауринь мне определенно не встречалась. Из опальных он, что ли? Или служит не под своим именем? Хотя это вряд ли; такие, как этот мальчишка, больше всего зациклены на семейной чести. Впрочем, сейчас его родословная не имела никакого значения, потому как пребывающего в горячечном бреду владетельного князя отличить от простолюдина весьма затруднительно. Да и ни к чему, по большому счету.

Итак, что у нас имеется? Имеется у нас больной красной лихорадкой. На руках и на лице – характерные красные пятна, по которым болезнь и поименована. Жар такой, что на расстоянии чувствуется, можно и лоб не щупать. Пульс – тут уж пришлось взять Лауриня за руку, – а вот пульс мне совсем не понравился. Неровный, слишком частый, с перебоями… Сердце у мальчишки работало на износ и, похоже, готово было в любой момент отказать. Очень плохо. Заняться лечением следовало незамедлительно, однако я все тянула время.

Что-то здесь было не так. С одной стороны – классическая клиническая картина. С другой стороны… Я прощупала окружающую среду на предмет следов магического воздействия. Как я и ожидала, ничего, кроме вмешательства мага-медика, не обнаружилось. Маг-медик был настоящий, вмешательство – вполне квалифицированное, и мне было решительно непонятно, отчего это Лауринь, начав было выздоравливать, снова свалился.

– Мама?.. – произнес вдруг хриплый голос, и, повернув голову, я встретилась взглядом с лейтенантом. – Мама… ты…

«Неужто я настолько плохо выгляжу, что он перепутал меня со своей мамашей?» – мелькнула в голове неуместная мысль и сгинула. Лейтенант смотрел не на меня, а будто бы сквозь, в дальний угол. Впрочем, не думаю, будто он вообще хоть что-нибудь видел.

– Нет, я не хочу… – внезапно приподнялся Лауринь, все так же не сводя взгляда с пустого угла. – Мама, что ты! Я не могу! Как же девочки?.. Ты же просила, чтобы я за ними… Я не могу с тобой пойти… мама… что ты… Не надо, мама!!

Тут Лауринь рванулся с такой силой, что, будь у меня реакция похуже, он выбил бы мне лбом пару зубов. Пришлось крикнуть капрала, и только вдвоем нам удалось повалить совершенно невменяемого мальчишку обратно на постель.

– Мать звал… – пробормотал капрал, со страхом поглядывая на меня.

– Звал, – сказала я сквозь зубы, нащупала нужную точку и резко нажала. Лейтенант разом обмяк, только невидящий взгляд по-прежнему был устремлен в пустой угол. Капрал вскинулся было, но я успокоила: – Не волнуйтесь вы, это чтобы он себе башку не разбил, если начнет буйствовать. Так что там с его матерью?

– Померла она, – неохотно ответил капрал. – Три года уж тому…