А что касается рок-концертов… Мы готовы говорить с представителями разных субкультур, в том числе и молодежных. И говорить на понятном им языке. Однако Церковь – шире и глубже любой субкультуры, она является базисом национальной культуры нашего народа. И если мы говорим на языке молодежной субкультуры, то помним главное – для чего мы это делаем. Как говорил апостол Павел: Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 22).

– Вы сразу после избрания Патриархом в качестве принципа церковной жизни провозгласили: «В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь». Что главное, а что второстепенное?

– На самом деле, это очень древняя христианская формула. Главное для Церкви – это вера во Христа, наше евхаристическое единство, поэтому любые расколы воспринимаются нами в первую очередь как великая трагедия, как победа греховной человеческой природы над тем, что заповедал Господь.

Вместе с тем немало вопросов внутри Церкви требует диалога, и мы приветствуем любую дискуссию, если она серьезна и ведется в уважительном тоне. Синод недавно постановил начать подготовку к созыву Межсоборного присутствия – особого совещательного органа, где не только духовенство, но и миряне смогут обсуждать важные для Церкви проблемы.

И наконец, я просил бы не забывать о последнем и самом главном компоненте упомянутой формулы – о любви, но любви не просто как эмоции, а как некоем фундаментальном начале в отношениях между Богом и человеком, о той Любви, которой Библия называет Самого Бога. Без нее единство и разномыслие никогда не смогут сочетаться.

– Под Вашим руководством были подготовлены вероучительные документы, отражающие православное понимание свободы. Об этом говорится и в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», и в «Основах учения о достоинстве, свободе и правах человека». Речь там идет о том, что свобода – это прежде всего свобода от греха. А нужны ли православному человеку политические свободы, свобода слова, собраний, выборы, наконец?

– Политические свободы, конечно, важны, но здесь все упирается в два понятия, о которых говорится в упомянутых вами документах. Церковь говорит о свободе от греха, обрести которую можно лишь во Христе, а также о свободе выбора, которая есть у каждого человека и является Божественным даром. Но стоит помнить, что, делая выбор в пользу зла, человек постепенно становится его рабом, в конечном итоге лишая себя свободы. Без нравственных ориентиров любая политическая свобода разрушительна для человека.

– Еще один актуальный сегодня вопрос – отношения Церкви и государства. Говоря об этом, Вы не раз употребляли термин «симфония», применявшийся в православной Византии…

– …но так ни разу и не воплощенный в жизнь за всю церковную историю, потому что симфония подразумевает как раз независимость светской и духовной властей друг от друга, их сотрудничество, но ни в коем случае не слияние. Когда же Петр I отменил Патриаршество и сделал Церковь государственным министерством, ни о какой симфонии и речи не могло быть. Тем более в Советском Союзе…

– По-вашему, теперь это можно исправить?

– Отчасти да. Конечно, в нашем испорченном грехом мире идеал всегда недостижим, но сейчас мы имеем возможность максимально приблизиться к нему. При всех существующих трудностях Церковь сегодня сохраняет, с одной стороны, независимость, а с другой – дружественные отношения с государством. И мы должны использовать этот потенциал в самых разных сферах. К примеру, в образовании или в деле защиты прав человека.