Рен возникла у меня за спиной, побарабанила пальцами по моим бокам, поглядывая на меня с плутоватой улыбкой.

– Не так счастли́в, зато куда счастливей.

Филиппа так и стояла поодаль.

– Ты не король, но короли твои, – сказала она; тон ее был безразличным, почти скучающим. – Так славьте Банко и Макбета все.

Рен и Мередит продолжали меня оглаживать и похлопывать, перебирая мою одежду, изучая очертания моей шеи и плеч, зачесывая назад волосы. Рука Мередит проследовала до самого моего рта, пальцы обвели нижнюю губу, пока Джеймс – наблюдавший за всем этим и правда в каком-то завороженном отвращении – не вздрогнул и не заговорил. Девушки резко обернулись к нему, и я зашатался, от утраты их внимания у меня подогнулись ноги.

Джеймс:

Они лишь покачали головами, прижали пальцы к губам и ускользнули обратно в воду. Когда они совсем исчезли в глубине, а к нам по большей части вернулся разум, я обернулся к Джеймсу, в ожидании подняв брови.

– Твои потомки – короли, – сказал он.

– А ты – король.

– И тан Кавдорский. Так ведь было?

– И музыка такая, и слова. – За деревьями послышались шаги, и я вскинул голову. – Кто там?

До конца сцены оставалось немного, и, когда была не моя очередь говорить, я все время посматривал на воду. Она снова лежала гладко, отражая грозовое пурпурное небо. Когда пришло время, я и двое везучих третьекурсников, игравших Росса и Энгуса, ушли вправо, от света костра.

– Мы всё, – шепнул один из них. – Ни пуха.

– К черту.

Я нырнул за сарай на краю песчаного берега. Он был не больше уличного сортира, и, выглянув из-за угла, я видел костер, покоившееся на воде каноэ и полосу песка, на которой теперь стоял в одиночестве Джеймс.

– Что вижу я перед собой, кинжал? И рукоять ко мне. – Он зашарил в пустом воздухе перед собой. – Дай, ухвачу.

Я совершенно не ожидал, что когда-нибудь услышу от Джеймса этот монолог. Он был слишком незапятнан, чтобы говорить о крови и убийстве, как Макбет, но в алом отсвете костра уже не выглядел прежним ангелом. Наоборот, он был красив угрожающей красотой – таким представляешь себе дьявола.

Джеймс:

Он еще раз приговорил Дункана, потом прокрался прочь, чтобы встретиться со мной в стороне от света костра, пока зрители, перешептываясь, ждали, когда начнется следующая сцена.

– Что теперь? – спросил я, когда Джеймс подошел достаточно близко.

– По-моему… погоди.

Он отшатнулся, воткнулся в меня.

– Что?

– Геката, – прошипел он.

Прежде чем я даже уловил суть этого слова, из воды вырвался Александр. Пока вокруг него рушилась обратно в озеро вода, зрители повизгивали от изумления. Мокрый насквозь, он был обнажен до пояса, вокруг лица буйно плясали распущенные кудри. Он закинул голову назад и завыл в небо, как волк.

– Воплощенное зло, – сказал я.

Девушки снова появились из воды, но стоило Мередит произнести: «Что ты, Геката, смотришь так сердито?» – Александр сгреб ее за шею сзади, плеща во все стороны водой.

– А нет причины, наглые карги? – прорычал он. – Бесстыжие, как вы посмели / Болтать с Макбетом о путях / И тайнах смерти, не шутя?

Джеймс схватил меня за руку.

– Оливер, – сказал он. – «Банко в крови, с улыбкой».

– Ох. Ох, черт.

Он затащил меня в сарай, дверь за нами предательски скрипнула. Пол сарая был завален веслами и спасательными жилетами, едва оставалось место, где мы могли встать лицом к лицу. На нижней полке нас дожидалось ведро.