Не знаю, почему мы с Тарасовым игнорируем социальные сети и вотсапп, просто привыкли общаться через почту, и это продолжается годами. Пишу ему: «Влад его нанял, хочет отжать половину «Рувипшопа».

В ответ: «Ого! Держись».

Держусь! А что мне еще остается?

Не без раздражения отмечаю, что Оксана не солгала, называя адвоката шовинистом: все его клиенты — мужчины.

Поискав еще информацию, прихожу к выводу, что он профессионал, друзей у него немного, в основном из университета, но зато куча приятелей, он периодически появляется на тусовках. Действительно вдовец и с тех пор женат не был, предпочитает короткие интрижки.

Производит впечатление, будто берет от жизни все, любопытно даже, что он забыл в том чатике, в котором мы и познакомились?

***

- Как ты? - спрашивает Оксана, сразу отвечая на вызов.

- В порядке, работаю. Ты что-то хотела? Я в запарке, проспала!

- Хотела узнать, не общалась ли ты вчера с Президентом? - она давится смехом, выделяя голосом его ник, и мне почему-то неприятно слышать подобные подколки. Не хочется, чтобы она его высмеивала. На миг жалею, что вообще рассказала подруге о своем тайном знакомом, но тут взгляд падает на визитку с логотипом фирмы, и я одергиваю себя. Главная моя цель — это сохранить бизнес, остальное — вторично.

- Совсем немного. Но ничего не узнала, кроме того, что он курит.

- Это нам не поможет, увы, закон не запрещает адвокатам иметь вредные привычки. Будь очень-очень осторожна, Лидия. Я тут навела справки, ему очень симпатизирует одна из судей в арбитраже, и знаешь что он? Ничего! Хотя они даже встречались до того, как она получила должность. Соблюдает субординацию, хладнокровный гад.

- У меня такое чувство, что у вас какие-то личные счеты. Оксан... ты же с ним не спала? - делаю паузу.

- Нет, конечно! С ума сошла? Ничего такого не было, просто когда учишься с человеком вместе, видишь изо дня в день, невольно складывается впечатление. И я переживаю за тебя. Как бы сильно ему ни нравилось болтать с тобой вечерами, в суде он будет защищать Влада, ты не должна обманываться. Они теперь на одной стороне - по крайней мере, до окончания производства. А потом... потом, если он победит, ты все еще захочешь слышать его голос?

***

Вечером я навещаю родителей, мы долго обсуждаем ситуацию, моего бывшего мужа и возможные пути спасения. Папа ругается, злится, угрожает, что поговорит с ним.

- Пап, это бесполезно, не вздумай даже портить себе нервы. Общение только через юристов, - я собираю на затылке волосы, завязываю резинкой и начинаю накрывать на стол.

- А ведь я когда-то помог ему! Протолкнул на работе, - ходит он кругами от плиты к холодильнику. - Знал бы раньше...

- Пап, что теперь об этом думать? Если бы я могла хотя бы допустить мысль... его бы никогда не было в наших жизнях! Но так случилось, и теперь он хочет мой бизнес. И самое ужасное, что имеет право на половину! Прекрасно понимает, что выкупить его часть я не смогу. Угадай, во сколько оценили магазин? И Влад либо будет давить, чтобы стать единственным владельцем, либо... продаст его или развалит. Мне назло.

Мама горестно вздыхает.

- Он меня ненавидит, - подвожу черту я. - И будет использовать любую возможность насолить.

- Видела его недавно на вечеринке, он уже седеет, - вставляет пару слов Жанна, стараясь поддержать. Она далека от бизнеса и всех этих денежных проблем, но всегда принимает мою сторону. - Видимо, не суперлегкая и счастливая жизнь.

- Он с двадцати пяти лет седеет, так что это ни о чем не говорит.

- А сколько ему, кстати?