Где и встречаю этот дождливый рассвет. Стою у парапета и любуюсь просыпающимся городом, не прячась ни от промозглого ветра с реки, ни от секущих лицо капель дождя..

Я поднимаю лицо вверх, отдаваясь во власть стихии, принимая ее буйство в полной мере, практически наслаждаясь им.

Лишь когда дождь переходит в полноценный ливень, сбивающий с ног, я прихожу в себя и вызываю такси до своей квартиры на Патриарших.

И только там понимаю, насколько обманчивы были мои ощущения. В тепле квартиры я тут же начинаю дрожать от холода и чувствовать неприятную тяжесть промокшей одежды.

Тело внезапно оказывается ледяным и одеревеневшим. Онемевшие пальцы сгибаются с трудом, так что я вожусь долго, пытаясь раздеться. Чуть не ломаю зубы, которые стучат как у припадочной.

Даже горячая вода сразу не помогает. Только минут через пять я наконец согреваюсь и перестаю клацать челюстями.

И потом еще полчаса стою почти под кипятком, прогоняя из тела остатки холода и смывая ЕГО прикосновения.

От слишком резких растираний мочалкой на нежных участках груди, рук и живота остаются ссадины, но мне плевать. Мне так нужно.

Смс от Артёма приходит когда я, плотно закутанная в теплый халат, устраиваюсь в кровати с чашкой горячего чая.

«Надеюсь, ты поехала домой, а не на поиски приключений на свою задницу?»

«Да, я дома. Добралась нормально» — быстро напечатала в ответ. Что было почти подвигом, учитывая как сильно у меня дрожали пальцы.

«Вот и сиди там. И чтобы без глупостей и детских выходок в знак протеста. Иначе точно сдам отцу.»

Вот и поговорили. Отшвырнув телефон в сторону, сделала несколько глотков чая без всякого удовольствия. Даже самый любимый сорт внезапно начал горчить. Пришлось поставить кружку на тумбочку.

А еще внезапно нахлынули болезненные воспоминания о том, что произошло ночью. Я снова и снова, как на перемотке кинофильма, переживала каждое свое действие.

Каждый шаг, каждое движение, всю гамму испытанных ощущений: шок, наслаждение, боль, обиду.

Внезапно захотелось хоть с кем-то поделиться этим, спросить совета, но было не у кого. При всем обилии родственников поговорить было не с кем.

Папе о таком рассказать невозможно, как и брату. Маришка улыбнется, выслушает, но снова назовет это детской блажью… Особо близких подруг у меня нет. А перед мамой просто стыдно.

Еще и слова Тёмы бередили душу.

«Всю жизнь они с тебя все пылинки сдували. Как с цветочком носились. Вот и вырастили избалованную стерву. Думаю, дядь Саше и тете Таяне не понравится узнать, что они вырастили малолетнюю шлюшку».

Вот и как после этого идти к матери? Как рассказать обо всем? Как объяснить?

Нет, она у меня хорошая, даже слишком. Я бы даже сказала — идеальная. Как и отец. Поэтому мое поведение им точно не понравится.

Мама, быть может, и поверит, что я не специально лезла к Тёме в постель, но нравоучений выльется столько, что проще под землю провалиться.

Тяжело быть неидеальным ребёнком в идеальной семье. Своеобразным гадким утенком. В семье не без урода, так, кажется, говорят?

Наверное, это как раз про меня…

С этой невесёлой мыслью я забираюсь под одеяло и забываюсь тревожным сном. Чтобы через несколько часов проснуться с температурой за тридцать девять.

7. Глава 6 Отходняк

Артём

27 лет

Пиздец. Это какой-то гребанный пиздец! Я спросонья чуть не трахнул сестру лучшего друга… Твою ж мать!

Меня колошматило так как никогда раньше. Трясло как от удара током. Только после третьего бокала коньяка более-менее отпустило.

Главное, не вспоминать. Сука, просто не вспоминать о том, что вместо жены я лапал глупую наглую девчонку.