– Любишь ее? – спросила прямо, будто это что-то могло изменить. 

Витюша скривился, будто ему лимон целиком в рот засунули:

– Любишь – не любишь… ребенок у нее от меня будет. Не могу допустить, чтобы мелкий безотцовщиной рос. Да и… – он замялся, словно не зная, стоит ли откровенничать еще больше.

– Что? – невольно подстегнула его вопросом.

– Брательник у нее старший в МВД не последний человек. Там, где я служил. Сказал, не женюсь – капец мне. Домой не вернусь.

На это я не знала, что ответить. Покивала молча – типа, понимаю. 

...и даже, кажется, сочувствую?

Нет-нет! Никакой жалости к предателю!

– А ты что? – прервал поток моих мыслей бывший жених.

– Диплом защитила. На работу устроилась в Агранске. Там и жить буду.

– Так ты на выходные к матери?

– Как получится. Может, сегодня уеду, – надежд на то, что разговор с родительницей пройдет мирно, я не питала. 

– Что – Елена Ефимовна все так же сурова и непримирима? – теперь уже Витюша закивал сочувственно и с пониманием. Ох, сколько раз мать гоняла его, обзывала по-всякому, желая отвадить от меня!

– Кажется, стало даже хуже, – я пожала плечами. – Ладно, вот и остановка. Давай мои сумки. Тебя, наверное, ждут.

– Ты это, Тинка… не держи на меня зла, лады? Не собирался я ни на ком, кроме тебя, жениться… 

– Иди, Вить. – Я отобрала у парня сумку с вещами. – Я свою обиду на тебя уже выплакала. 

– Значит, не любишь больше? – Витька пару раз как-то подозрительно моргнул.

– А ты бы хотел, чтобы я годами по тебе страдала? – я начала злиться. 

Виктор это почувствовал, пошел на попятную:

– Нет, нет! Надеюсь, у тебя все сложится. 

– Обязательно! – заверила я его, хотя сама ни в чем уверена не была. 

Подошел нужный автобус, и я поспешила заскочить в открытую дверь и занять место. Устроилась, посмотрела через стекло на остановку. Витя не уходил: смотрел на меня и жадно, затяжку за затяжкой, курил очередную сигарету. Я вдруг поняла, что это было прощание: он больше не подойдет, да и я не стану искать с ним встреч и общения. 

Автобус тронулся, Виктор исчез из виду, а я переключилась мыслями на куда более волнительную встречу, которая мне еще предстояла.

Мама!

Как-то она примет новость о том, что у нее будет внук? Разумом я понимала, что мать будет, мягко говоря, не в восторге. Но глупое сердце все еще надеялось, что мама смягчится, простит меня и примет внука или внучку.

Пятнадцать минут на автобусе – и вот я уже вхожу в родной дом. 

Мать услышала щелчок замка, вышла меня встречать.

– Ну, явилась, пропажа? – ни привет, ни «как дела» ... 

– Здравствуй, мама. – Хоть кто-то из нас должен быть вежливым.

– Здравствуй, дочь, – недовольно, сквозь зубы. – Ну, проходи. Есть будешь?

В прихожую с кухни потянуло жареным луком. Меня привычно замутило. Я бросила сумки и, не снимая ветровки, рванула в уборную. Желудок был пуст, но меня все равно пару минут душили рвотные спазмы. 

– Мам, проветри, а? – я выползла из ванной и, держась за стенку, побрела обратно в прихожую – за сумками.

– Ты что это зеленая такая? – мать окинула меня пристальным оценивающим взглядом. – Тебя что, на запах жареного лука полощет? Меня так выворачивало, когда я тобой беременна была...

На лице матери проступило подозрительное выражение. 

Ох! Кажется, она сама все поняла – раньше, чем я успела сказать!

– Мам, не смотри на меня так. Да, у меня будет ребенок. – Я невольно прикрыла живот рукой, будто это могло защитить моего будущего малыша от материнского недовольства.

– И от кого же? Может, уже и замуж успела выйти? – взгляд Елены Ефимовны заледенел, голос стал скрежещущим.