Хозяин кабинета абсолютно точно понял оторопь гостя. Его губы растянулись в ухмылке.

– Здесь не зоопарк и не надо так пялиться на меня, – сказал альбинос на английском. – У тебя есть десять минут, чтобы изложить свою проблему.

– Мне нужно перебраться через Баб-эль-Мандаб, – Дамиан понял, что лучше говорить без проволочек. – Лучше, если твои люди доставят меня в Марса Алам, но я согласен и на Порт-Судан, или другой любой порт дальше Джибути и Эритреи.

– Да, – хозяин сощурил глаза и вновь ухмыльнулся. Потом по очереди постучал разными концами авторучки по столу. – Мои люди ходят через «ворота скорби». Но дальше порта Асэб не суются, и то, потому что там множество островов, где можно укрыться.

Дамиан сжал зубы. Эритрея мало чем отличается от Сомали в плане безопасности, но настаивать на своем – себе же хуже. Он уже и так здесь задержался. А пока Дегдер найдет кого-то еще, кто имеет возможность вывезти белого иностранца из этой забытой богом страны, пройдет немало времени. Да и вряд ли кто найдется. В этом городе все, или почти все, контролируют люди человека, что сидел сейчас за столом и с любопытством, и каким-то нездоровым интересом рассматривал его, Дамиана.

Конечно, альтернатива существовала. Сначала самолетом до Магадишо, оттуда в Уганду, а потом уже в Каир. Но вот в чем загвоздка. Сейчас такой способ, и не беспричинно, был не для него.

– Хорошо, – Дамиан быстро проложил в голове новый маршрут. – Я согласен.

Хозяин кабинета кивнул головой. Другого ответа явно и не ожидалось.

– Цену за эту услугу тебе назовут мои люди, – альбинос опять хищно улыбнулся, показав желтоватые зубы. – Много не возьмем. – Это было вранье, чистой воды. Однако гость никак себя не выдал, и даже не повел бровью. В этой стране, для белых иностранцев, все имело запредельные цены.

Рыбный рынок, вызывавший в его сознании ассоциации со скотобойней, мужчина покидал с облегчением. Когда-то, дядя Дамиана был владельцем мясокомбината в Арагоне, и в детстве, зная о том, что он слишком впечатлительный, брат притащил его на экскурсию в убойный цех, где ежедневно перерабатывали десять тысяч голов свиней.

– Ты ведь не хочешь, чтобы все называли тебя трусом? – ухмыляясь, спросил тогда братец. И Дамиан поддался на провокацию. С тех пор, его воротило от запаха и вида крови, а перед глазами, еще долгое время, стояла отвратительная картина подвешенных на крюках животных и сложенных рядами, уже выпотрошенных тушек.

В отель он вернулся ближе к вечеру. Жара чуть спала, но вездесущая пыль и песок никуда не делись, набившись за воротник рубашки, и даже в карманы брюк. Дамиан давно перестал удивляться, что в этой стране, все иначе. Например, в Босасо, в супермаркетах, привычных ценников на товары вы не увидите. Их просто нет и цену местные либо просто знают, либо спрашивают на кассе. Асфальт есть только на одной, центральной улице, на всех остальных его или нет, или он наполовину разрушен, а на рынке, у лотков, где продают женское белье, которое прямо здесь и шьют, взрослые мужики ведут себя будто школьники, придумавшие, как подглядывать за женской раздевалкой. Единственное, в чем Сомали на острие прогресса, так это наличие электронных платежей, через мобильный. У каждого кафе или магазина есть свой шестизначный номер, на который клиент переводит деньги за полученный товар.

Смыв с себя пот и песок холодной водой, так как горячей местный сервис не предлагал, он спустился в лобби-бар и занял свой столик. Здесь уже собралось несколько человек, проживающих в отеле. Кто-то из них ужинал, кто-то просто сидел на продавленных диванах: разговаривал или смотрел телевизор.