– Вот как?

– Да, сэр. Из соображений чистой психологии. Погодите, еще встретитесь с ним в понедельник! В десяти последних воплощениях он был котярой и раз за разом ставил мировые рекорды в играх с мышью. Прибавьте сюда давно известную тягу убийцы к исповеди. И что мы имеем в результате? Дело давно легло на полку как случайный наезд на пешехода. Виновника не нашли и вряд ли уже найдут. Однако сознаться так хочется. И вот Нейлор решает сообщить всему миру, включая заместителя комиссара полиции, о совершенном убийстве. Это ничего ему не стоит, избавляет от зуда и продолжает славные традиции кошачьей родословной. Просто потеха! В данном случае мышью оказываются его подчиненные, президент фирмы, совет директоров, копы – все, только не он сам. Да уж, Нейлор – подозреваемый номер один.

– Еще кто-нибудь?

Я собирался отмахнуться, но плечо выразило решительный протест.

– Сколько угодно. Дикерсон, блюдущий честь секции. Розенбаум, прикипевший к мисс Ливси и желающий спасти ее от происков дрянного Казановы. И далее по списку. Но это все чисто академический интерес. В своих теориях мы можем прийти к какому-то выводу, и что тогда? Волны прибоя давно смыли с песка все следы. Хочу повториться: тайна, которую нам надлежит раскрыть, всего одна – когда признать поражение и попросить расчет. К счастью, меня сможет утешить жена. Я намерен помочь мисс Ливси забыть ее ненаглядного Уолдо.

– Проклятье.

Вульф потянулся к пивному бокалу и обнаружил, что тот пуст. Поднял бутылку – и там пусто. Смерил их ненавидящим взглядом.

– Полагаю, нам обоим следует отдохнуть. Боль сильная?

– Боль? Какая боль? Я думал, мы еще немного посидим, поболтаем. Распутать такое сложное дело ох как непросто.

– Может, и так. Завтра днем я хотел бы увидеться с миссис Пайн. Пусть подъедет к одиннадцати или после обеда. Муж поможет организовать встречу.

Засим Вульф обеими руками ухватился за край своего стола – знакомая прелюдия к подъему на ноги.

Зазвонил телефон. Я развернул кресло (без стона) и поднял трубку.

– Офис Ниро Вульфа. Арчи Гудвин у аппарата.

– Алло, мистер Гудвин? Муж рассказывал мне о вас. Это Сесили Пайн.

– Да, миссис Пайн?

– Я только что вернулась домой после ужина в кабаре, и муж рассказал мне про ваше расследование обстоятельств смерти Уолдо Мура. Я готова помочь, если это в моих силах, и не думаю, что подобные вещи стоит откладывать надолго, так что приеду к вам прямо сейчас. Адрес у меня есть.

Только чудом мне удалось сохранить в голосе деловитость и дружелюбие.

– Боюсь, лучше будет перенести это на завтра, миссис Пайн. Час уже довольно поздний, и мистер Вульф…

Но он все испортил. Схватил трубку на своем аппарате и бесцеремонно вмешался в разговор:

– Говорит Вульф. Буду рад, миссис Пайн, если вы сможете подъехать немедленно. Блестящая мысль. Адрес у вас имеется?

Она ответила, что адрес есть, и что она уже выезжает, и что ехать всего ничего – с Шестьдесят седьмой улицы. Мы с Вульфом положили свои трубки.

– Такая жалость, – сказал Вульф. – Тебе давно пора в кровать, но твое присутствие может понадобиться. Будешь делать заметки.

– И вовсе я не хочу спать, – процедил я сквозь зубы. – Сидел и надеялся, что она позвонит.

После всего, что слышал, я едва поверил своим глазам, когда открыл гостье дверь и впустил ее в дом. Возможно, подсознательно я ожидал встретить кого-то вроде Хеди Ламарр[6], какой та станет, когда годы согнут ее стан и покроют лицо сетью морщин, а потому испытал настоящий шок при виде розового, гладкого, цветущего лица и вполне приличных ножек, чуточку полноватых, как и подобает состоятельной замужней даме, но отнюдь не толстых.