Как-то раз я спросила, не простудится ли она в своем легком кимоно.

– Не-а, – ответила она и, взяв мою руку, приложила к своей шее. – Мне всегда жарко.

И действительно, тело ее оказалось горячим. И сама ее кожа выглядела горячей, хотя Нина утверждала, что это всего лишь летний загар, да и тот уже сходит. Наверное, с этой особенностью был связан пикантный и даже острый запах Нины. Он был не то чтобы неприятный, но пахло явно не так, как от человека, который постоянно принимает ванну или душ. (Я не назвала бы себя в то время образцом по части свежести, потому что Бет установила для всех правило мыться раз в неделю. Тогда многие мылись не чаще чем раз в неделю, и запах плоти был довольно сильный, несмотря на повсеместное использование талька и дезодорантов из песчанистой пасты.)

Перед сном я обыкновенно допоздна читала. Сначала мне казалось, что в присутствии другого человека делать это будет труднее, однако Нина мне не мешала. Она делила на дольки свои апельсины и шоколадки и раскладывала пасьянсы. Если ей приходилось потянуться, чтобы передвинуть карту, она издавала звук вроде тихого стона или ворчания, словно жаловалась на то, что приходилось менять позу, но в то же время явно получала удовольствие. В остальное время она была совершенно спокойна и могла заснуть прямо при свете, свернувшись клубком, в любой момент. В такой непринужденной обстановке мы вскоре разговорились и рассказали друг другу о себе.

Нине было двадцать два года, и вот что происходило с ней начиная с пятнадцатилетнего возраста.

Во-первых, она очень рано залетела (так она сама выразилась) и вышла замуж за отца будущего ребенка, – он не был старше ее. Они жили в маленьком городке где-то неподалеку от Чикаго. Городок назывался Лэйнивиль, и рассчитывать на интересную работу не приходилось, выбор был небольшой: зерновой элеватор и ремонтная мастерская для мальчиков и магазин – для девочек. Нина мечтала стать парикмахером, но для этого надо было оставить городок. Сама Нина не всегда жила в Лэйнивиле; там жила ее бабушка, которой ее отдали: отец умер, а мать снова вышла замуж, и отчим ее, Нину, выгнал.

Потом у нее родился второй ребенок, снова мальчик, и мужу предложили работу в другом городке, куда он и отправился. Он обещал вызвать Нину к себе, но так и не сделал этого. Тогда она оставила детей с бабушкой, села на автобус и поехала в Чикаго.

В автобусе она познакомилась с девушкой по имени Марси – та тоже направлялась в Чикаго. Марси была знакома с владельцем некоего ресторана, который мог дать им обеим работу. Но когда они добрались до места и отыскали ресторан, оказалось, что этот знакомый вовсе не был владельцем, а всего лишь работал там раньше, а теперь уволился и куда-то уехал. Настоящий владелец ресторана предложил девушкам поселиться в свободной комнате на втором этаже, за что они должны были каждый вечер убирать помещение. Им приходилось пользоваться женским туалетом в ресторане, но днем не разрешалось там засиживаться, потому что это все-таки был туалет для клиентов. Кроме того, вечером, после закрытия ресторана, они еще занимались стиркой.

Спать им почти не доводилось. Нина и Марси познакомились с барменом из заведения напротив, – парень был голубой, но очень милый, он бесплатно угощал их имбирным элем. Потом девушки встретили человека, который пригласил их на вечеринку, а потом их стали звать на другие вечеринки, и как раз в это время Нина познакомилась с мистером Пёрвисом. Кстати, именно он дал ей имя Нина, а прежде ее звали Джун. И она переехала в дом мистера Пёрвиса в Чикаго.