По стенам бешеными чёртками прыгали багровые отсветы, пахло дымом. Незнакомый зал освещало трескучее рыжевато-ржавое пламя, плясавшее в чаше, установленной на треноге по центру, и света едва хватало, чтобы ориентироваться. Впрочем, рассмотреть, что на мне нежно-голубое платье, которого у меня отродясь не было, я смогла. Ворох юбок, сползший с плеча невесомый палантин…

Я рывком села, и на лицо посыпались волосы. Длинные и светлые. Совершенно точно, это не мои волосы! Мало платья, на меня ещё и парик напялили? Я отвела пряди с лица. С париком я потом разберусь. Сейчас меня волнует нечто иное. Что за чушь происходит?!

И почему те, кто всё это со мной проделали, оставили меня одну, без присмотра?

А, нет, не одну. Со стороны входа послышались торопливые шаги, мягкие, как у кошки.

2. Глава 2

Дверь открылась, и в проёме на фоне чёрного полотна ночи появилась светлая фигура. Её можно было бы принять за привидение, если бы я в них верила. Она застыла на пороге, лёгкий ветерок, ворвавшийся с улицы и принёсший в задымлённое помещение глоток свежего воздуха, раздул полы её накидки, отчего сходство с призраком только добавилось.

– Мама?

Ничего не понимаю…

– Лёси? Лёси, это ведь ты? – прошептала она, подслеповато щурясь, и, словно испугавшись звучания собственного голоса, прижала ладонь к губам. – Лёси, прошу тебя, заклинаю – пойдём отсюда!

– Но…, – окончательно растерялась я.

Я Леся, а не Лёся. И мама на себя не похожа. Лицо, бесспорно, её, как и голос, однако фигура заметно полнее и приземистее. И ещё это странное «капустное» платье: ворох юбок, причём не просто длинных, а волочащихся по полу, безразмерные рукава, накидка-шлейф…

– Лёси, пожалуйста, – всхлипнула она. – Если кто-нибудь узнает, нас не пощадят.

Она так и не решилась перешагнуть порог.

– Узнает что? – нахмурилась я, не двигаясь с места.

– О-о?

Нет, так ответа я не добьюсь, а от дыма уже в носу свербит. Я обернулась, бросила последний взгляд на пляшущее в чаше рыже-ржавое пламя. Что бы ни случилось, оно уже случилось, ведь так? День обернулся ночью, квартира – каменным мешком.

Я решительно вышла на воздух, сделала глубокий вдох, прочищая лёгкие. В темноте трудно что-либо рассмотреть. Ночь безлунная, даже звёзд нет. Вроде бы, судя по смутным очертаниям, мы в саду. Здание, из которого я вышла, одноэтажное, небольшое, всего пару десятков шагов в ширину.

Пока я крутила головой, мама цепко схватила меня за запястье и потянула за собой.

– Лёси, молю, быстрее!

Я повиновалась. Подхватив юбки, я старалась не отставать. Непривычные шлёпанцы грозили при каждом шаге соскочить с ноги и улететь в кусты, волосы лезли на лицо, щекотали шею. Но больше всего меня раздражало, что происходящее, так похожее на дурной сон, слишком реально. Прохладный ветерок доносит шелест листвы, под пятку попал камешек и колет. Я слышу мамино сбившееся дыхание, но остановиться она почему-то не пытается и стискивает моё запястье всё крепче.

Да что нам может грозить? Этот ночной сад также безлюден, как ночное кладбище.

Хотя скорее не сад, а целый парк. Справа мелькнуло тёмное пятно двухэтажного здания, извилистая дорожка сделала очередной изгиб, мама пригнулась и потянула меня вниз под защиту живой изгороди, если это, конечно, была изгородь.

А не легче было тёмный плащ с собой прихватить? Скрываться, сверкая на всю ночь светлой одеждой, как по мне, так себе идея. Впрочем, вслух я говорить пока не рисковала, прислушивалась и присматривалась.

С куста спорхнула птица, чем напугала маму до икоты.

Мы остановились. Я поддержала маму под локоть. Почему она так слаба? Физически, я имею в виду. Моя настоящая три раза в неделю ходила в спорт зал. А эта мама не настоящая? Но…