Но еще больше нравится трогать, сжимать, стискивать, словно проверяя на прочность, все самые сладкие части ее тела: те, что успел разглядеть под платьем, те, что из-под платья позже выглянули, и даже те, что позже придется разглядывать. Не знал, на чем остановиться, поэтому десятки раз спускался и возвращался вверх, от шеи и до самых лодыжек, лаская руками, губами, всем телом… Забыл, как надо, словно и не знал никогда, как правильно, будто никогда ничего подобного раньше не делал. Двигался, дышал, наслаждался тем, чего больше всего самому хотелось. И кайфовал от того, что Лере это нравится не меньше.

Шальные, будто подростки, впервые дорвавшиеся до греха, они узнавали тела друг друга, временами сталкиваясь лбами, иногда путаясь в конечностях. Но тихие вздохи, жаркие стоны - ее, довольные рыки, настойчивые просьбы - его, постель, превращенная в мешанину из сбитых простыней и тел, - все происходящее просто кричало о том, что оба хмельных участника греха очень увлечены и довольны. И это была только прелюдия к настоящему сексу.

Андерс думал когда-то, что занятие сексом - дело приятное и замечательное, но уже давно ничему не удивлялся. Не пресытился, никогда не отказывался от возможностей, но не считал его чем-то, ради чего стоит сдохнуть и воскреснуть обратно, и повторить это чудо несколько раз. Ошибался. Вот ровно до этой ночи он вообще ничего не понимал во взрослой жизни. Видимо, не тех женщин встречал.

С этой женщиной, которая правильной оказалась, сердце начало выпрыгивать из ребер еще задолго до полного слияния. Пульс частил за гранью всех возможных и невозможных тахикардий. А после первого глубокого толчка он вообще перестал понимать, что с организмом происходило. Главное, что это было здорово и охренительно. И не важно, что давно уже не контролировал ни дыхание, ни голос. Важно, что Лера под ним дышала так же: рвано, с почти животными стонами и всхлипами, иногда затихала надолго, словно забывая, что нужен воздух, потом на выдохе что-то горячечно шептала, что-то очень тихое и невнятное, понятное ей одной. Андерсу было достаточно только видеть, что ей все нравится, что все ее шепоты - просительные или довольные.

Долго так не могло продолжаться, просто потому, что слишком быстро зажглись, слишком ярко горели оба. А может быть, это происходило целую вечность, просто Андерсу мало показалось: всего несколько мгновений дикого наслаждения, сладкая дрожь по телу девушки, ее короткий вскрик, барабанная дробь из ударов его собственного сердца, взрыв… и темнота.

Из темноты он вынырнул очень быстро. Даже расслабиться как следует не успел. Снова захотелось. Рядом лежало горячее и очень желанное тело, с высоко поднимающейся и опускающейся грудью.  Запах девушки, смешанный с ароматом ее духов, дразнил и будоражил воображение. Андерсу дико хотелось продолжения банкета. Лера дышала глубоко и не очень ровно, видимо, пыталась немного успокоиться. А его совсем не устраивало такое положение дел.

- Ты решил повторить подвиг? - хриплый шепот в ответ на его смелое объятие. Андерс не стал церемониться, подтянул ее ближе, крепко прижал к своему телу. Севший голос Леры, прерывистый, не совсем уверенный, приятно царапнул по самолюбию: значит, не только ему дышать было нечем.

- Конечно. Это была разминка только. А сейчас уже все по-настоящему будет.

- Звучит заманчиво… - он не видел, но почувствовал, как девушка улыбнулась.

Он, действительно, планировал, что теперь уже не будет спешить, растянет удовольствие, будет по капельке смаковать. Но ни черта не вышло: несколько глубоких, жарких поцелуев, смелые ласки - его, и ее - ответные, и снова все полетело в пропасть, в которой не осталось места планам и рассудку. Только дикое желание, помноженное на инстинкты. Лера царапалась и кусалась, Андерс порыкивал глухо. Иногда вспоминал, что нужно сдерживаться, чтобы синяков не наставить, но порой забывал и об этом. Не получилось медленно, вдумчиво и серьезно. Снова сорвался и полетел, понимая, что летят оба, и нисколько об этом полете не сожалел.