Счастливое детство маленького Вадима кончилось ровно в этот момент, отныне его наивная детская сказка переняла налёт кошмара, где опасность подстерегает в каждом углу, а добрая магия не всегда побеждает чёрное колдовство. С этого дня Вадим до десяти лет делил комнату с Павлом, который баюкал его, как младенца.

Впоследствии отец с Павлом аккуратно объяснили Вадиму, что у мамы иногда случаются припадки, она не совсем здорова.

— Разве ей не нужно лечиться? — простодушно спросил Вадим. — Меня лечат, когда я болею.

— Таких больных, как мама, калечат вместо того, чтоб лечить, — пояснил Павел. — Мы очень любим маму, с нами ей будет легче. Тем более, она не делает ничего плохого. Мы все вместе должны помогать ей и любить, она у нас одна беззащитная девочка на четверых мужчин.

Вадим не считал мать беззащитной девочкой, а себя — мужчиной. Он много думал о том, что его неприкаянность объясняется перевёрнутым вверх дном семейным укладом. Не может ребёнок быть мужчиной, а мать — беззащитной девочкой. Ребёнок должен чувствовать защиту от матери, а не страх за неё.

Сейчас, к облегчению Вадима, мать совсем не буйствовала, вела себя тихо. Пугающе тихо. Она изменилась, в тёмных волосах засеребрилась проседь, детское лицо с навек заставшем на нем испуганным выражением опустилось вниз.

Вадим кормил мать из ложки, как когда-то Арсения. Она послушно ела, не доставляя сыну хлопот. За все время мать не произнесла ни слова. Она в забытьи, думал Вадим. Оно и к лучшему. Он тоже молча выполнял то, что от него причиталось.

В тот жуткий день Марыся таки подала голос, о чем Вадим потом вспоминал с содроганием всю оставшуюся жизнь.

— Она уже забрала его, да? — ни с того ни с сего спросила мать.

Вадим напрягся, отказавшись поверить слуху. Ему послышалось, решил он и не стал отвечать.

— Я знала, что она придёт за ним. И не только за ним. За каждым из вас. А затем и за мной. Проклятая русалка.

Мать странно поглядела в дверной проем, Вадима прошиб холодный пот. Его первым порывом было позвать Сашу. Он не знал как быть, если мать затрясётся в припадке. С ней могли справиться папа и отец Андрей, но не он, Вадим.

— Так она уже забрала его? — Марыся повторила вопрос.

Спрашивать, что мать имела в виду не было смысла. Поддакивать... Вроде так нужно общаться с сумасшедшими.

— Да, забрала, — ответил Вадим.

Марыся закивала головой, как заведённая кукла, и опять замолчала. Вадим ушёл, заперев дверь на замок. Повергнув ключ, он испытал облегчение, подобное тому, когда Лидия ушла под воду. Как будто волны и ключ могли уберечь от разрушительной энергии этих страшных женщин.

Выйдя на улицу, он завидел Сашу с Арсением. Вадим окликнул их. Давно забытый голос матери не мог выйти из головы, его нужно было заглушить.

— Мы на пляж, — сказал Саша. — Воздух как адское пекло. Хочется искупаться. Пошли с нами, если хочешь.

Вадим догнал их, и они быстрым шагом приобрели на дикий пляж. Он не обернулся на дом, так как боялся, что сейчас из него со страшным криком вылетит стая летучих мышей. Вадим видел давно в каком-то фильме. Эффектное зрелище, но пугающее. К счастью, Арсений болтал без умолку, как никогда. Он допрашивал Сашу о Вере, которая мучилась от тошноты и личного горя и не могла выйти из комнаты.

— Вера же с ума сойдёт от жары, — сокрушался Арсений. — Я сегодня же приду к ней, папа, можно? Можно, Саш? Может, ей воды с моря набрать? Да что ж такое-то! Она же с ума сойдёт от жары. Бедная Вера.

— Авось не помрет, — успокоил его Саша. На самом деле совсем не успокоил. — Я нырну первый, последите за телефоном. Потом ты, Вадим.