Донару крупно повезло, что люди Гавора обнаружили не только явно не своей смертью умерших следователей. Жизнь уже почти была готова покинуть измученное тело молодого мастера-горняка.

– Виран, – голос Старшего мастера по безопасности Главной Штольни сразу дал понять, что счёт уже идёт на минуты, если не на секунды. – Вы должны как можно скорее переправить его на Медицинский уровень. На наше счастье он практически не пострадал. Как и прилегающие к нему жилые помещения. Отправьте бедолагу к Маноре сразу же, как нам удастся освободить заваленную обломками руку.

Молчаливые сослуживцы Гавора, за истекший день повидавшие слишком много смертей и боли, довольно быстро разобрали завал. На начавшую синеть руку молодого горняка наложили жгут. Все прекрасно понимая, что, возможно, конечность уже не удастся спасти.

– Таор хочет захватить власть в Главной Штольне. Он и его люди захватили большую часть складов с провизией и предметами первой необходимости. Он предлагает продпайки в обмен на повиновение. Все родственницы шахтёров женского пола загнаны в бараки и заперты там. Техники, технологи и медики наотрез отказались подчиниться. Часть обслуживающего персонала и горняков также присоединились к ним. Не нравится мне, как начинает смердеть вся эта история, – проворчал Гавор и нахмурился.

– Он оставил меня тут умирать! – в голосе очнувшегося Донара тихо плескалась с трудом сдерживаемая ярость. – Те бедолаги из комиссии выжили в катастрофе. Поэтому, – тут парень замялся, опасаясь, что ему не поверят.

– Их по-тихому убрали, чтобы правда никогда не всплыла наружу. Вместе со всеми уликами. Я нашёл обрывки обгоревшей бумаги. Почерк на одном из клочков мог принадлежать только обвиняемому. Донар, не стоит тебе так много разговаривать. Ты потерял слишком много крови. Надеюсь, в тканях не началось заражение. Иначе ты можешь остаться без руки.

– Таор сказал лишь одно, когда обрекал меня на смерть: «Не повезло тебе, паря»! Он и его люди ничего не сделали для тех, кто нуждался в их помощи. Моя семья находилась на поверхности в момент катастрофы.

– Мои соболезнования, – Гавор решил не скрывать печальной новости. – Снаружи вокруг нашей штольни ничего не уцелело. Датчики зарегистрировали три цунами. Если кто-то и спасся, то только в глубине Онии.

– Уже не важно, сохранят ли врачи мою руку. Мне больше незачем жить. Кинара ждала ребёнка. Я потерял всё, что было мне дорого.

– Мои соболезнования Донар. Когда Небо плачет, жди беды и смертей. Раз тебе посчастливилось выжить, значит, твоё время уйти за Грань ещё не пришло.

Через полчаса упрямый завал был разобран. Снова потерявшего сознание молодого человека осторожно уложили на носилки и отправили в медицинский блок. Служба безопасности шахты не останавливала спасательные работы до тех пор, пока не разыскали всех, кто в ту злополучную ночь находился под землёй. Несколько человек так и не нашли, но с этим уже мало что можно было поделать.

Выжившие разделились на два лагеря, которые с большим подозрением относились друг к другу. Шахтёры считали остальных слабаками, а технический и обслуживающий персонал за глаза называли соседей «Таоровой Стаей».

Окончательное размежевание на неявно враждующие Конгломераты произошло только через полгода. Возникшие на руинах Штольни сообщества вели совершенно разный образ жизни. Их трения в будущем грозили привести уже к открытым столкновениям.

– Донар! – голос старшего горняцкой смены, которая в день катастрофы спустилась в забой, не обещал парню, который стал калекой, но умудрился выжить, ничего хорошего.