На сцене пела латиноамериканка какую-то весёлую песню, но ни у одного из них не дёргался даже мускул под ритмичную мелодию. Хотя нет, Дункан отбивал ритм по коленке. Джулия не сразу заметила, ведь он сидел напротив по диагонали. А Ричи, противник подобной попсы, кажется, начинал нервничать.

Закончилась песня, певица что-то сказала в микрофон, и заиграло вступление другой песни.

– Это танго! – воскликнула Джулия, поймав взгляд Дункана. И вдруг заметила в его глазах огонёк, как будто он прочитал её мысли. Их безмолвный разговор никто не заметил. А потом он поднялся и протянул Джулии руку.

– Вспомним старое?

– Ты уверен?

– А почему нет? Или ты боишься? Твоё тело должно помнить движения.

Джулия перевела взгляд на Ричи, словно спрашивая разрешение. Он не возражал, потому что знал, что бесполезно, и она выбежала к Дункану. Люди немедленно обратили на них внимание. Джулия и Дункан словно готовились к этому выступлению. Их красно-черные одежды гармонировали, и как раз подходили для страстного танца любви. Тонкий мотив вызывал волны, пробегавшие по неуловимым граням сознания. За этой мелодией хотелось следовать, она была близка, но одновременно манила куда-то в дальние закоулки вселенной.

Джулию восхищало танго!

Потому что оно начинается именно в тот момент, когда обнимая партнёра, женщина обнимает не только мужчину. В его лице она обнимает и любит целый мир. Все сакадос, волкадос, ганчос и молинетес проделываются, не выпуская мир из своих объятий, любя его, доверяя и благодаря.

Сначала Джулия немного испугалась – вдруг забыла шаги и сейчас напортачит у всех на глазах. Они давно не тренировались, а последняя их репетиция на озере была задолго до рождения Стивена. Но Дункан исправил положение, взбодрив: «Я буду вести».

Их сплетённые тела слились воедино и наполнили друг друга безудержной энергией.

– Смотри мне в глаза, – приказал Дункан, и от звучания его голоса Джулии стало жарко. – Покажи все, на что способна. Дай мне свою любовь в этом танце.

Пока он говорил, Джулия обнаружила их в движении и, судя по восторженным крикам, зрителям нравилось. Тело помнило всё и покорялось ритму. Джулия была счастлива и не потому, что танцевала, а потому, что Дункан вновь мог наслаждаться жизнью, что все плохое для него осталось позади.

Тёмная чёлка упала на лоб, делая его сексуальным и поистине страстным. Какой-то мальчишка протянул розу и Дункан, не раздумывая, зажал стебель губами, затем повёл Джулию по кругу.

«Только мои глаза. Глаза – это точка, от которой ты не должна отрываться ни при каких условиях», – слышала она наставления, чётко закрепившиеся в голове, и старалась следовать всему, чему учил Дункан. Она буквально утонула в глубине его темно-карих глаз. Эти двое были настолько красивы, настолько безупречны, что никто не смог бы усомниться в том, что их связывают сильные запредельные чувства.

Джулия даже не подозревала, что изображая кокетливую и игривую натуру, которую и требовал танец, она подвергала своего мужа страданиям, то же самое происходило и с Ким. Они стойко смотрели на пару со своих мест, а когда терпению пришёл конец, они решили сбежать.

– Ты как хочешь, Ричи, а я ухожу, – заявила Ким, поднимаясь с места. – Это невыносимо. Посмотри на них!

– Это же танец такой…

– Если бы только танец! – перебивая музыку, кричала Ким. Её переполняла злость. – Ричи, я не знаю, как ты это видишь, но для меня встречи с ним – это ад, потому что все темы сходятся к одной только Джулии.

В этот момент Дункан отклонился чуть назад, позволив Джулии крепче прижаться к его груди своей, при этом их лица были опасно близки. Затем несколько незначительных шагов и в одно мгновение бедро Джулии ласкала похотливая ладонь Дункана. Эти объятия были чересчур интимны, однако именно эти позы и яркие движения сразили публику наповал.