Дункан кивнул. А что ему было сказать? Тогда Джулия склонилась и поцеловала его щетинистую щеку.

– Увидимся дома.

После чего оставила Дункана одного, но как оказалось ненадолго.

Дункан

Поцелуи.

Никогда за всю свою сознательную жизнь Дункан и представить не мог, насколько болезненными могут стать поцелуи. Рана на голове – ничто по сравнению с тем, что он ощущал, когда губы Джулии касались его лица. И не важно, щека это, лоб или губы.

Как же больно любить человека, который не сможет ответить на эти чувства. Иногда ему хотелось сбежать от неё, но это не выход. Да, Джулия замужем. Да, она любила другого. Но ведь он ни на что и не претендовал! Можно было бы исчезнуть навсегда из этого дома, из этого города, из этой страны… и не думать больше о ней. Но как же он бросит её одну? Дункан понимал, что, несмотря на то, что Джулия вышла замуж, она по-прежнему находилась на распутье. А Дункан именно тот проводник, указывающий правильный путь. Но почему-то он отказывался вести её к своему сердцу. А тот нежный мимолётный поцелуй, простое прикосновение губ, казался лишь шалостью на фоне всех событий. Нет… Дункан не питал надежд. Но он мечтал…

Дверь в палату открылась, оторвав Дункана от суровых мыслей. Ему никого не хотелось видеть. В воздухе витал приятный ванильный запах, который Джулия оставила после себя. Он не желал с ним расставаться.

Эй Джей замер на пороге, не решаясь пройти ближе.

– Как ты? – несмело спросил он.

– Заходи, – холодно, но мягко произнёс Дункан.

В углу стоял стул, и Эй Джей, взяв его, устроился недалеко от койки. Им было видно друг друга, а главное, слышно.

– Как себя чувствуешь?

– Сносно.

– Я тут фруктов тебе принёс.

Дункан поджал губы, ничего не ответив.

Эй Джей поставил пакет на тумбочку и вернулся на место. Дункан видел, что тот мучается, но помогать ему не собирался.

– Я ведь не просто так пришёл… – он сложил ладошки и, нервничая, ударялся об них губами. – Даже не знаю, как выразить своё сожаление… Я не хотел, правда. В моей жизни все резко встало с ног на голову и я… я не ведал, что творил.

– Не вини себя, не надо. Я прекрасно понимаю, каково тебе в данный момент. Но я тоже отчасти виноват во всем, что случилось. Не нужно было лезть под колеса, зная…

– Что за рулём пьяный водитель, – с иронией добавил Эй Джей и с грустью улыбнулся.

– Извини…

– Нет, это я должен извиняться.

– Давай, просто забудем?

– Дункан, ты сможешь это забыть. А я – нет. Меня каждый день будут преследовать воспоминания того жуткого дня. Ведь это не ты, а я сбил тебя. И меня мучают угрызения совести.

– Но я ведь остался жив.

– И слава Богу! Но этот случай останется у меня вот здесь, – и Эй Джей указал пальцем на висок, – навсегда.

Дункан вдруг вспомнил слова Джулии и решил спросить:

– Скажи, что случилось в тот день? Почему ты напился?

Эй Джей нахмурил лоб. Взгляд его затуманился. Из чего Дункан понял, что тот не готов делиться с ним.

– Слишком личное? Девушка?

Эй Джей кивнул, но молчал

– Мне кажется, я знаю, кто сможет тебе помочь. – И как только Дункан поймал взгляд Эй Джея, сказал: – Джулия. Она очень мягко рассказывала о несчастном случае и нисколько не винила тебя. – «В отличие от Ли», подумалось ему. Потому что тот рвал и метал, даже невзирая на состояние друга. – Доверься ей, и увидишь результат.

– Вряд ли мне кто-то поможет, Данк, – и, не сказав больше ни слова, вышел прочь.

Только теперь Дункану стало понятно, насколько всё серьёзно.

Юнеса

Чёрный автомобиль подкатил к воротам частного пляжа. Песок и мелкие камешки щелкали под тяжестью колёс. Послышался слабый скрип тормозов. Эйбс заглушил двигатель.