И сейчас, читая записку вымогателя, Паркер обращал особое внимание на пунктуацию, расположение слов во фразах, порядок, в котором следовали друг за другом предложения, и, конечно, на орфографию и общий способ построения данного «сочинения».

И постепенно перед ним начал вырисовываться неясный пока образ человека, чей труп лежал шестью этажами ниже в морге здания ФБР.

Подал голос Тоби Геллер.

– Они пришли, – сказал он, поднося лицо ближе к монитору. – Только что получил данные психолингвистического анализа.

Паркер тоже вгляделся в экран. Будучи начальником этого отдела, он сам нередко прибегал к подобному компьютерному тесту. При этом весь текст документа с анонимными угрозами – как целиком, так и разбитый на отдельные части – загружается в компьютер, где специальная программа анализирует его и сравнивает со «словарем угроз», состоящим из 250 тысяч слов, а потом и со стандартным словарем, где числится миллион словарных статей. Далее эксперт, пользуясь еще одной программой, сравнивает документ с другими, уже имеющимися в базе данных, и определяет, нет ли среди них других записок, автором которых мог быть тот же человек. Кроме того, подобным способом можно выявить некоторые черты характера анонима.

Геллер прочитал вслух:

– «Психолингвистический анализ неизвестного, код 12-31А (ныне покойного). Операция «Метстрел». Полученные результаты позволяют предположить, что вышеупомянутый неизвестный преступник родился за границей и провел в США не более двух или трех лет. Его отличал низкий образовательный уровень, который, вероятно, соответствовал бы примерно седьмому классу американской средней школы. Уровень ай-кью близок к ста (плюс-минус 11 пунктов). Угрозы, содержащиеся в рассмотренном документе, не имеют аналогов в нашей базе данных. Однако язык записки недвусмысленно свидетельствует о серьезности намерений автора, так как соответствует общему стилю угроз совершения террористических актов и других преступлений с целью вымогательства, имевших место в прошлом».

Он распечатал копию отчета и подал листок Паркеру.

– Иностранец, – повторила Лукас. – Я так и думала.

Она достала фото тела преступника, сделанное на месте, где его насмерть сбил грузовик.

– Мне кажется, он из Центральной или Южной Европы. Быть может, серб, чех или словак.

– Но ведь он звонил в службу безопасности городского совета, – заметил Лен Харди. – Разве там не все звонки записываются? Мы могли бы узнать, говорил он с акцентом или без.

– Держу пари, он воспользовался синтезатором голоса. Верно? – сказал на это Паркер.

– Именно так, – подтвердила Лукас. – Голос, какими обычно снабжают автоответчики для телефонов.

– Нам нужно привлечь к работе международный отдел, – предложил Геллер.

Он говорил о департаменте ФБР, который занимался делами об убийствах и террористических актах, совершаемых либо иностранцами в США, либо вообще за пределами страны.

Но Паркер смял отчет психолингвистической экспертизы в комок и швырнул в мусорную корзину.

– Зачем вы?.. – начала Лукас.

А туша Сида Арделла издала звук, который трудно было назвать иначе, чем утробным смехом.

– Единственное, что в этом отчете верно, – это серьезность угрозы, – сказал Паркер. – В чем мы и без их помощи не сомневались.

Не отрывая взгляда от записки, он затем продолжил свою мысль:

– Я не говорю, что международный отдел не может нам понадобиться, но могу заверить вас, что преступник не был иностранцем, как и в том, что он был очень умен. По моим прикидкам, уровень его ай-кью превышал 160.

– С чего ты это взял? – сказал Кейдж, указывая на записку. – У меня внук пишет грамотнее.