Ей не понравился его безапелляционный тон.

– Но очень многие специалисты занимаются именно этим, – попыталась возразить она.

– А другие гадают на картах Таро и общаются с душами умерших. Все это шарлатанство.

– Но я слышала, что это может быть полезно, – настаивала Лукас.

– Пустая трата времени, – небрежно ответил он. – Нам нужно будет сосредоточиться на совершенно других вещах.

– Что ж. Хорошо. – Лукас подумала о том, как ей не выдать легкой антипатии, которую она почувствовала к нему с самого начала.

– Привет еще раз, Паркер! – вмешался теперь Кейдж. – Ты знаком с Тоби Геллером? Он у нас сегодня отвечает за все компьютеры и связь. Мы, можно сказать, сняли его с самолета в Вермонт, где он собирался кататься на горных лыжах.

– На самом деле я должен был улететь в Нью-Гемпшир, – поправил его агент, улыбнувшись Кинкейду одной из своих дежурных улыбок. – За двойную оплату я готов на все. Даже отменить свидание с девушкой. Привет, Паркер. Весьма наслышан о вас.

Они пожали друг другу руки.

Кейдж мотнул головой в сторону другого стола.

– А это – Сид Арделл. Он из тактического отела нашего здешнего офиса.

– Знакомься, Лен Харди. Он приставлен к нам от полицейского управления округа.

– Рад встрече, сэр, – сказал коп.

– Использовать обращение «сэр» совершенно не обязательно, – приветствуя его, заметил Паркер.

– Разумеется.

– Вы эксперт-криминалист или следователь? – спросил затем Кинкейд.

Вопрос, казалось, смутил Харди, который ответил:

– Вообще-то я из отдела анализа и статистики, но поскольку всех остальных отправили на задания, связь с ФБР поручили мне.

– Где записка? – спросил затем Кинкейд. – Я имею в виду оригинал.

– У судмедэкспертов. Я попросила их попытаться найти еще чьи-нибудь отпечатки пальцев.

Кинкейд нахмурился, но не успел ничего сказать, потому что Лукас поспешила добавить:

– Я отдала специальное распоряжение, чтобы они использовали только лазер. Никакого нингидрина.

Выражение его лица смягчилось.

– Хорошо. Вы что, работали в судебной экспертизе?

У нее возникло ощущение, что, хотя она поступила правильно, запретив применение химиката, он не поверил ей до конца.

– Такие вещи я помню еще со времен обучения в академии, – холодно ответила она и взялась за трубку телефона.

– А что это за штука? – спросил Харди. – Этот нин…

Выстукивая цифры номера на клавиатуре, Лукас ответила:

– Нингидрин применяют, чтобы выявить отпечатки пальцев на бумаге.

– Но! – Кинкейд вмешался, чтобы дополнить ее объяснение. – Он уничтожает при этом текст. Поэтому никогда нельзя применять его на подозрительных документах.

Лукас дозвонилась до криминалистов. Ей сообщили, что никаких других отпечатков не найдено, а курьер теперь срочно доставит записку на командный пункт операции. Она передала все это своей команде.

Кинкейд только кивнул в ответ.

– Почему ты передумал и все-таки приехал? – спросил Кейдж.

Паркер помедлил с ответом.

– Вы упомянули о детишках, раненных в метро. Одна девочка уже умерла.

– Лавель Уильямс, – назвала имя Лукас таким же мрачным тоном, каким говорил он. – Мы тоже слышали об этом.

Паркер повернулся к Кейджу.

– Я буду работать с вами при одном условии. Никто, кроме непосредственных участников операции, не должен знать о моем участии. Если мое имя просочится в печать, я уйду, на какой бы стадии ни находилось расследование. И буду отрицать, что вообще знаком с вами, ребята.

– Хорошо, если вам так угодно, мистер Кинкейд, – сказала Лукас, – но только…

– Называйте меня просто Паркер.

– Считай, что договорились, – кивнул Кейдж. – Но могу я спросить, почему такие сложности?