– Раздевайся, – велел он Нэвилу.

– Как, совсем? – немного смутившись, переспросил юноша.

– А ты что, в одежде собираешься мыться? – усмехнулся Мигель. – Да не красней ты, как девица! Ничего страшного с тобой не случится.

Нэвил нехотя стащил с себя разодранную рубаху и штаны, оставшись нагишом.

– Вставай в корыто. Думаю, почтенная Дора Крум будет не слишком довольна, если мы разведем здесь сырость.

Юноша встал в теплую воду, и Мигель аккуратно, стараясь не причинить лишней боли, стал промывать влажной тряпкой ссадины, попутно смывая пыль. От соприкосновения с водой раны немного жгло, но терпеть было можно. Гораздо больше смущало Нэвила то, что его моют, словно маленького ребенка, но тут уж ничего не поделаешь. Во всяком случае, спину, пострадавшую больше всего, сам он обработать не смог бы никак.

Закончив с мытьем, Мигель дал ему полотенце.

– Вытрись насухо. Сейчас намажу тебя этим бальзамом, и через какое-то время ты будешь в полном порядке.

Мазь и в самом деле оказалась чудодейственной. Она немного холодила тело, но боль как-то сразу стихала, слегка напоминая о себе лишь при резких движениях.

– Стой смирно, пока все не впиталось, а я пока приведу в порядок твою одежду.

Мигель нашел в своем мешке щетку, взял рубаху и штаны Нэвила и вышел за дверь. Вернулся он минут через пять.

– Надевай, – бросив юноше штаны, сказал он. – А вот рубаху придется зашивать. Хотя тебе повезло и в этом. Ткань цела, только кое-где расползлась по швам. Могу дать иголку.

– Нет, спасибо. У меня есть.

– Как хочешь, – пожал плечами Мигель. – Только как бы твой капитан не рассердился и не отвесил тебе десяток-другой пинков за неподобающий вид.

– Да, я как-то не подумал об этом, – вспомнив о том, что он играет роль юнги, согласился Нэвил. – Если вас не затруднит, я воспользуюсь вашей.

Мигель достал иголку с ниткой и протянул ее юноше.

– Ты недавно юнгой? – спросил он, пока Нэвил корпел над шитьем.

– Да, всего две недели.

– Оно и видно. Небось еще и из хорошей семьи?

– А как вы догадались?

– Да по твоим манерам видно! – рассмеялся Мигель. – «Простите» да «извините»! Эх, не завидую я тебе, парень! Тяжело придется на корабле, если не сможешь подстроиться под тамошний люд. Заклюют они тебя! Как пить дать, заклюют!

– А вы ходили в море? – спросил Нэвил.

– Случалось. Даже старшим помощником был. Твоему капитану, кстати, надежные люди не нужны?

– Вообще-то нужны. Он и прибыл сюда, чтобы купить новый корабль и нанять команду.

– А старый он куда дел? – усмехнулся Мигель. – В карты проиграл?

– Нет, – немного подумав, ответил Нэвил. – Вообще-то он запретил мне разговаривать с посторонними на эту тему, но если вы и в самом деле ищете работу, могу рассказать по секрету. Я ведь в долгу перед вами.

– Надеюсь, не пиратство? – лукаво подмигнув, спросил Мигель.

– Нет, что вы! Корабль у капитана Торентона отобрали за контрабанду. Из-за этого, кстати, у него были весьма натянутые отношения с моим отцом, он ведь служил офицером в императорской армии.

– Так ты что, состоишь в родстве с Торентоном?

– Капитан – кузен моей покойной матери.

– И ты, конечно, сбежал из дому, чтобы ходить в море с ним?

– Не совсем так, – вздохнул Нэвил. – Мой отец погиб еще до смерти матери. А к дяде Джеймсу меня привела нужда.

– Значит, как я понял, романтика моря тебя не слишком привлекает.

– Я всегда хотел быть военным, как отец.

– Понятно. Ну что, закончил?

– Да, – оборвав нитку и натянув рубаху, ответил Нэвил.

– Тогда давай провожу тебя, что ли. Должен же кто-то объяснить капитану Джеймсу Торентону, что его доблестный юнга не просто подрался на улице с мальчишками, а подвергся злостному нападению перепившихся гномов. А там, может, и о работе с ним столкуемся.