Нет, сначала долго мылилась, конечно. Наверное, не знала, как приступить к самому главному, то бишь к самому подлому. Измучилась, бедная. Понятно, отчего не в себе была… И не только в этот последний вечер, а весь отпуск, считай. Слишком задумчивая ходила, сама на себя была не похожа.

Вика, Вика, подруга дорогая, самая преданная, самая верная, что ж ты на себя такой груз-то взвалила? Только не объясняй, что любишь одинаково и меня, и Сашу. Что собственной личной жизни нет, что дружишь не с кем-то отдельно, а с нашей семьей. Что Славка тебе как дочь, а Саша – как брат. А я… А кто тебе, собственно, я? В самом деле подруга? Или капризная младшая сестренка, которой нянька нужна? Ты ведь даже с Сашей все время разговаривала так, будто вы оба взрослые, а я ребенок. Переглядывались в моем присутствии насмешливо, как переглядываются любящие свое нервное чадо родители… Вроде того – дитя не в духе, будь с ним поосторожнее. А потом ты, Вика, еще и спрашивала Сашу, как взрослый спрашивает взрослого, чуть качнув головой в мою сторону:

– И что это с нами, а? Опять капризничаем?

– Не… Просто голова болит… – отвечал тебе мой муж в той же снисходительной тональности, помнишь? Почти интимной тональности.

– А… Ну, это уже легче… Что голова – завяжи да лежи. Пройдет, Саш.

И улыбались оба. Тоже – почти интимно. Брат брата всегда поймет. Тем более если они любят это надоедливо-капризное существо с вечно плохим настроением. Так они про ее настроение думали, что оно «вечно плохое». А ведь не было, по сути, никакого плохого настроения! Была просто внутренняя задумчивость, уход в себя! Не понимали, не понимали… Да она и не претендовала на их понимание. Ей и без понимания хорошо жилось. Самой в себе. Туда, вовнутрь, не лезут, и ладно.

Так уж получилось, что она сама Вику к этому разговору подтолкнула. Выпила вина, огляделась кругом, вздохнула счастливо – Испания, блин! Красота! Уезжать совсем неохота… И озаботилась вдруг, полезла в сумку за телефоном. Глянула на дисплей – опять пусто. Кликнула Сашин номер, и голос в телефоне выдал уже привычное за эти дни – «абонент отключил телефон…».

– Хм… Представляешь, Вик, Саша мне даже не позвонил ни разу… Странно, правда? И на мои звонки не отвечает. Я уже беспокоюсь, может, случилось что? И Славка тоже молчит, как партизан…

– Зато мне звонят все время… И Саша твой… И Славка третьего дня… – вымучила из себя Вика, будто в холодную воду бросилась.

– Тебе?! Не поняла… Зачем? То есть… Почему – тебе? А мне?

– Ох, Машунь… Погоди, с духом соберусь…

Некрасивое Викино лицо стекло вниз, лоб и виски покрылись капельками испарины. Ладонь поднялась было ко лбу, но снова безвольно опустилась на скатерть, дрожащие пальцы оплели бокал с недопитым вином.

Она сидела, не понимала ничего. Даже улыбалась механически. Вот Вика припала губами к бокалу, сделала большой глоток. Еще, еще… Кадык дернулся на короткой шее, обнажилась бледная, не сумевшая загореть полоска под тяжелым подбородком. Ну же…

– Вик, да что случилось?! С ними что-то случилось, да? С Сашей, со Славкой? – спросила и сама испугалась. Захотелось ударить себя по губам… Так ведь и накаркать беду можно!

– Да ничего с ними не случилось, Машунь. Живы-здоровы.

– А… чего тогда? Почему они мне не звонят, а тебе звонят?

– Дело в том, Машунь, что… Фу, господи, язык не поворачивается… – вздохнула подруга.

– Вика?! Ну?

– Дело в том… В общем, Саша меня попросил… Вернее, поручил мне… Подготовить тебя… А я не подготовила, не смогла… Не умею я…

– Да к чему, к чему подготовить-то?