– Что, твои примчались? Видишь их? – присела на соседнее кресло Вика, обдав табачищем.

– Да. Вижу. Вон, справа, рядом с колонной. Славка и Максим.

– Ну и замечательно. Пойдем, там уже лента с места сдвинулась, сейчас чемоданы поедут… Или посидишь, я и свой, и твой чемодан принесу?

– Нет, не надо, я сама.

– Ну, как хочешь…

Получили чемоданы, вышли в толпу встречающих. Макс радостно и широко улыбался, потом коротко глянул на Славку, и тут же улыбка пропала. Бедный, бедный мальчик, хороший зять. Не знает, как себя вести. Не получил от Славки достаточных инструкций, наверное. А может, наоборот, в избытке получил. И растерялся.

– Привет, мам… – коснулась ее щеки холодными губами Славка. – Как долетели?

– Здравствуй, доченька. Все хорошо, спасибо.

Ах, какое вежливое общение, с ума сойти! Какая сердечная встреча матери и дочери! И ведь ни слова, ни вопроса лишнего… Например, где наш любимый папочка, почему не примчался в аэропорт, как это всегда бывало, почему любимую мамочку не встретил… Нет, она бы спросила, конечно, если бы Славкиной реакции не опасалась. Она вообще ее побаивалась немного, тем более сейчас, когда чуяла в дочери затаенную агрессию.

– Славка, Максик, привет, привет! – закудахтала, как наседка, Вика, охлопывая и оглаживая ребят по плечам. – Ну как вы тут, мои дорогие? Славка, а ты похудела… Что, опять на диете сидишь, поганка? И Макса, поди, одной тертой морковкой кормишь? Ругаю тебя, ругаю, а все без толку…

Ее вдруг кольнуло ревностью – со стороны именно Вика выглядела матерью, а не она. И завистью к Вике кольнуло. К этой ее радостной беззаботности. Проговаривать то, что бог на душу сей момент положил, какое же это счастье, наверное. Счастье не бояться, что упрешься лбом в дочернее раздражение.

– Ой, как вы хорошо загорели, теть Вик! – живо откликнулась на эту чужую радость Славка. – Вам очень, очень идет!

– Да ну… Скажешь тоже! – с любовью глядя на Славку, махнула полной рукой Вика. Губы ее растянулись в улыбке. – Спасибо, конечно, на добром слове… Ты же знаешь, оно для меня дорого стоит, особенно от тебя, моя хорошая… Спасибо, спасибо…

– Мария Сергеевна, чемодан… Чемодан давайте! – суетливо подхватился Максим. – И вы, Виктория Леонидовна…

– Я? Да не, что ты, Максик… – отодвинула его руку от чемодана Вика. – Я сама… Сейчас выйдем, частника поймаю, сговорюсь подешевле…

– Не поняла, теть Вик? – сердито глянула на нее Славка. – Вы что, с нами не поедете?

– Да не! Да не беспокойся, Славушка, невелика птица! Сама доберусь! Вам всем не до меня сейчас, я ж понимаю…

– Вот еще! Не выдумывайте, теть Вик! – пробурчала Славка сердито и перевела взгляд на ее лицо, будто это она не пускала Вику в машину. И скомандовала так же сердито мужу: – Максим, бери у тети Вики чемодан, и пойдемте уже, наконец! А то нас тут затолкают!

Ну да. Кто бы посмел тебя ослушаться, милая доченька. Так и пошли гуськом – впереди Максим с чемоданами, за ним Славка с прилипшей к ее локтю счастливой Викой, и она чуть поодаль, на полшага от них, как неприкаянная бедная родственница. Славка оглянулась, спросила взглядом – чего отстаешь, мол? Давай, давай…

Догнала. Тоже хотела было прилипнуть к Славкиному локтю, но… Вдруг увидела, как обменялись быстрыми взглядами подруга и дочь. Будто Славка спросила Вику – ну что, как все прошло? А Вика чуть шевельнула бровями, изобразив на лице бесконечную грусть – да как, мол, Славочка, сама понимаешь… Тяжело прошло. С твоей матерью вообще тяжело, не мне тебе объяснять!

Ее будто под дых ударил этот секундный диалог взглядами. Надо же, как они понимают друг друга, и слов произносить не надо. А она, выходит, в этой гармонии лишний предмет? Никчемный, тяжелый. Фу, как противно. И стыдно за саму себя. Исчезнуть хочется, провалиться сквозь землю.