Родные братья часто противоположны по характеру. Никита всегда был цепок, деловит, рационален. Имел врожденный талант руководить людьми, подчинять их своим интересам. Андрей, напротив, никогда не имел четкого жизненного плана, не рвался никем управлять. В ранней молодости он прошел через множество увлечений. Фотографировал знакомых девушек, стараясь добиться необычной светотени. Самостоятельно учился играть на трубе. Посещал боксерские бои и написал несколько обзоров для спортивного издания.

Неизвестно, как бы сложилась его судьба, если бы брат не взял его в администрацию компании, не сделал своим замом. Никита нуждался в доверенном человеке, лояльном на все сто. Надежность в бизнесе жены и друзей преувеличивать не стоит. Своим до конца может быть только тот, кто связан с тобой кровными узами.

Никита ни разу не пожалел, что сделал младшего брата директором по маркетингу. Андрей не влезал в авантюры, проявлял инициативу ровно в той мере, в какой следовало. Бизнес никогда не был его страстью, как фотография или бокс, поэтому в рамках служебной деятельности его не заносило ни вправо, ни влево.

Сам Андрей тоже не жалел, что выбрал именно эту стезю. Он отдавал себе отчет, что не добился бы больших успехов ни в фотографии, ни в спортивной журналистике, не стал бы новым Луи Армстронгом…

Позвонил Девятаев. Сообщил, что они с Крупениным опросили всех, кого могли, – жильцов двух домов, продавщиц в ларьках. Несколько человек вспомнили таксиста и его машину, но ни один из них не видел, как внутрь совался кто-то другой.

– Твои выводы?

– Пятьдесят на пятьдесят. Может, он правду говорит, может, что-то знает.

«Пятьдесят на пятьдесят, – недовольно подумал Андрей. – Тебе платят деньги не ради таких заключений».

Вспоминая перепуганного таксиста, Абросимов-младший склонялся к мысли, что тот не виноват. Но еще отчетливее он чувствовал груз ответственности. Нет за спиной Никиты, чтобы помочь, подсказать, разложить все по полочкам. Никто не компенсирует его, Андрея, природную мягкость. Поэтому надо действовать жестче.

– Тогда продолжай. Сомнений быть не должно. Только без перегибов.

Оба понимали, что это означает. Надавить на таксиста, но при этом не покалечить.

– Говори! Кого из них ты видел, кто передал кассету?

Водитель такси лежал на спине на цементном полу и тяжело дышал. Крепкий мужик из числа подчиненных Девятаева сидел на нем сверху, сдавливая грудную клетку и вжимал дуло пистолета в глаз.

– Никого… Подкинули… – хрипел таксист.

Диалог продолжался достаточно долго. На один и тот же вопрос допрашиваемый давал все тот же ответ. За происходящим наблюдали двое – Девятаев и Крупенин. Первый раздраженно, второй с отвращением.

Наконец Сергей не выдержал:

– Куда ты ему хочешь дуло впихнуть? Мозги просверлить?

– Думаешь, не получится? – обернулся охранник.

С его лица не сходил злобный оскал. Через секунду он снова обратился к человеку на полу.

– Не тяни! Все равно ведь скажешь.

– Да у него сейчас глаз вытечет! – Сергей невольно сощурил свои собственные ярко-голубые глаза, представляя, как больно водителю.

– Давай тогда сам, – вмешался Девятаев. – У тебя получится по-хорошему.

Другой девятаевский подчиненный решил, что сказано было ради красного словца, и продолжал дознание прежним манером. Но он ошибся.

– Оглох? Или десять раз повторять? Отойди от него, пусть Сергей попробует.

«Ты и раньше, у себя в отделении такими методами показания выбивал?» – хотелось спросить Крупенину. Но он сдержался, довольный своим небольшим успехом. Присев рядом с таксистом на корточки, Сергей заглянул ему в глаза, один из которых был красным от множества лопнувших сосудов.