Сердце у бизнесмена тоскливо заныло. Животный ужас миновал давно, едва только стало ясно, что убивать их никто не намерен. Но как много придется отстегнуть, какой урон понесет «Сибсталь»?

– Во сколько же вы ее оценили?

– От подробностей мы вас избавим, чтобы не вгонять в депрессию. Платить выкуп всегда накладно. Изымать из бизнеса миллионы как резать по живому.

– Спасибо за сочувствие.

– Мы ведь не садисты, – голос немного потеплел. – Мы не получаем удовольствия от чужих страданий. Просто заработок у нас специфический. Хотя тоже считаем затраты, следим за окупаемостью, подбираем кадры. Сумму пока оставим за скобками. В операционной не делают зеркальный потолок: зачем пациенту знать и видеть лишнее?

«Хорошее сравнение, – подумал бизнесмен. – Их вообще пока не в чем упрекнуть. Отличная организация, все продумано, никаких эмоций».

– Мы хотим знать вашу принципиальную позицию: платить или нет. Сроки и все остальное мы сами уточним.

– Могу я немного обдумать свое заявление?

– Думайте на здоровье. Здесь вас никто не будет отвлекать. Когда надумаете, громко скажете: «Я готов».

Абросимов-старший услышал, как собеседник встает с места.

За две недели до нападения на федеральной трассе «Балтия» в салоне серебристо-серого «пежо» раздалась трель мобильника – довольно редкие в Москве позывные, торжественный и мрачноватый мотив.

Высветившийся номер телефона ничего не подсказал хозяину сотового. Поворачивая правой рукой руль, левой он поднес мобильник к уху – гладкая и крупная ладонь казалась сделанной из гипса.

– Есть интересная идея. Сам выбирай, где и как передать тебе суть.

– Кому ты вообще звонишь, друг? Не обознался случаем?

– Исключено.

– Ну ладно… Время от времени я выслушиваю обращения и жалобы граждан. Сумел узнать мой номер – значит, сумеешь меня найти. Главное – говорить покороче, времени у меня мало.

– Если не против, можем поговорить прямо сейчас. Видишь справа стоянку? Тормозни, и я к тебе подсяду.

– Даже так?

Сбросив ход, человек за рулем глянул в зеркальце заднего обзора. Неужели он не засек «хвост»?

Вкатившись на небольшую по размерам стоянку, он заплатил за час парню с квитками и откинулся на спинку кресла. В ближайшие несколько минут ни одна машина не встала на свободное место. Но человек появился.

Худощавый, в легкой летней куртке на «молнии», он неспешно приблизился к серебристо-серому «пежо» и постучал в стекло, испещренное влажными бисерными точками. На улице моросил мелкий дождь.

Хозяин «пежо» без тени опасения разблокировал дверцу, и неизвестный сел рядом. Представляться он не стал, протягивать руку для пожатия – тоже. Передал цветную семейную фотографию. Внимательно рассмотрев ее, хозяин «пежо» обнаружил на оборотной стороне написанную от руки цифру. С учетом значка «евро» она смотрелась внушительно.

– Столько можно запросить, – объяснил пассажир, который не собирался никуда ехать. – И вполне реально получить.

– За что? За какие такие мои достоинства?

– Желаешь устроить мне экзамен на знание твоей биографии? Выбери год на свой вкус. От девяносто второго и дальше… Твой первый опыт с сыном директора «АЗЛК». Отец тогда благоразумно не стал никуда заявлять.

Хозяин «пежо» даже бровью не повел, хотя напоминание пришлось ему не по душе.

– Детей я никогда не обижаю и руки на всю жизнь ломаю тем, кто это делает.

– Он был почти совершеннолетний, и относились вы к нему хорошо. Фрукты, видак… Единственный минус – круглые сутки на одном месте, при электрическом освещении. Потом вы действительно не связывались с «объектами» моложе шестнадцати лет. Последнему, в Испании, было восемнадцать с половиной – брат полузащитника «Реала», чей ежегодный заработок ни для кого не тайна.