Конечно же, водитель «Лады» ничем его не обидел – более того, по московским меркам, где этика вождения довольно-таки специфическая, и вовсе мог считаться «паинькой». Но смог, жара, пробки сделали свое дело.

Кистоффу пижона было совсем не жалко. Он вызывал одно лишь отвращение. На месте водителя «Лады» Джон послал бы его куда полагается отборным матом – американским или даже русским. Но тот не стал ссориться и качать права.

– Молодой человек, простите меня великодушно, – подчеркнуто вежливо сказал он. – Сами понимаете, нервы сдают.

– Совсем уже охренели, лоси понаехавшие, – произнес владелец «мини» с чисто московским акцентом. – Повылазили из колхозов и наводят здесь свои порядки.

На этом разговор был закончен. Тем более пробка, наконец, начала рассасываться.

– А как он мог узнать, что вы не есть из Москвы? – спросил Кистофф. – Ваш вид, ваша одежда это ему сказать?

– Нет, номер. Машина зарегистрирована в Вологодской области. Так что я действительно как будто понаехавший.

Кистофф покачал головой. Вот оно, оказывается, как все просто.

– Кстати, мне не очень удобно говорить, но… в вашей легенде обнаружилась маленькая неувязочка, – водитель оторвал руку от руля, чтобы почесать усы.

– Что-что? – удивился Кистофф. – Не понимать.

– Американская консалтинговая фирма «Сатклифф и сыновья», которая отправила вас в командировку в Россию, не имеет филиала в столице. Таковые зарегистрированы только в Тольятти и Нижнем Новгороде.

– Как не имеет? – вскричал американец. – Я же… вот есть документы.

Он вытащил из папки какой-то лист. Его верхушку украшала шапка фирменного бланка.

– Да, филиал действительно существовал здесь еще пару лет назад, но его пришлось закрыть, когда грянул кризис, – продолжил водитель. – Но вы не волнуйтесь, это дело поправимое.

Кистофф, однако, заметно волновался.

– Вот ваш билет на рейс в Тольятти, – сказал водитель, протягивая ему распечатанный на принтере лист. – Вылет в четырнадцать двадцать. То есть через семнадцать минут.

– Но… мы же не успеть.

– И очень хорошо. Сейчас вы можете позвонить в аэропорт и сказать, что застряли в московской пробке. Стоите в такси на Садово-Каретной. Все звонки там записываются, и если кто-то заинтересуется вашей персоной… Короче, вы сможете легко отвести от себя подозрения. Алиби железное, комар носу не подточит.

«А все-таки они профессионалы, – признал Кистофф, набирая номер аэропорта. – Но контроль необходим даже и за ними».

– Кстати, давно хотеть вас спросить, – поинтересовался Джон, когда дело уже было сделано. – А откуда есть этот ваш… псевдоним? Ну, Фред.

– А если я скажу, что это – военная тайна, вы на меня обидитесь?

– Нет, что вы! – воскликнул Кистофф. – Это есть такой… как это будет? Любопытство, да? Но если тайна, то…

– Да ведь проблема в том, что тайны никакой нет, – водитель искоса взглянул на него. – Я взял его от балды. Знаете такое выражение? Нет? Ну, объяснить его очень сложно…

Солнце немилосердно припекало. Правая рука, попавшая под тяжелое тело, затекла и отказывалась подчиняться. Где-то на самом краю сознания непрерывным гулом гудели голоса.

Шрулик лениво потянулся и осторожно приоткрыл глаза. Как и следовало ожидать, ничего хорошего он не увидел. И поэтому попытался снова погрузиться в сон.

Но увы – опоздал. По своему опыту Шрулик знал, что спасительный сон больше не будет ему дарован.

Голоса тем временем обретали мощь и визгливость. Шрулику казалось: кто-то открыл его черепную коробку и кричит прямо туда – будто в канализационный люк.

– Валяется тут всякая пьянь, мать твою! – жаловалась одна бабушка другой.