Желающих его снять не было месяца два, несмотря даже на то, что хозяева снизили арендную плату и повесили через весь этаж огромную растяжку, оповещающую о том, что он сдается.
Потом наступило лето – пора отпусков. Когда оно закончилось, появились рабочие и сняли растяжку. Вскоре вместо нее появилась не меньшего размера вывеска: «Золотой Лев. Аукционный дом».
Именно туда в этот все еще теплый сентябрьский день как мухи на мед слетались журналисты. Такого столпотворения возле особняка не наблюдалось уже давно – со дня премьеры скандальных «Трех сестер». Шикарные внедорожники парковались у его фасада один за одним, и оттуда, будто бабочки, выпархивали смеющиеся девочки с микрофонами наперевес и усатые дядьки-операторы, щеголявшие своими супернавороченными камерами. Они тут же принимались делать «стенд-апы», хотя говорить в кадр было пока еще нечего.
Газетчики были много скромней и добирались до особняка общественным транспортом. Между ними порой возникали оживленные дискуссии.
На добрых полчаса движение по парадной лестнице было целиком парализовано, и мирным жильцам дома приходилось выбираться из своих квартир по грязной запасной.
Когда волнение улеглось и все журналисты устроились в обитом ковровым покрытием зале на третьем этаже, миловидная шатенка, сидящая перед ними, взяла микрофон и заискивающим голосом стала озвучивать явно подготовленные заранее слова:
– Добрый день, уважаемые дамы и господа, меня зовут Тамара, я менеджер по связям с общественностью аукционного дома «Золотой лев». Темой нашей сегодняшней пресс-конференции стало событие, вызвавшее повышенный интерес в обществе. Да, похоже, многие взгляды на родную историю нам придется пересмотреть. А сейчас я имею честь представить вам участников нашей пресс-конференции…
Фотокоры насторожились и забегали по залу, выбирая удобный ракурс.
– Итак, на ваши вопросы ответят… Директор аукционного дома «Золотой лев» Владимир Турбин… Встречайте, пожалуйста.
В центр зала вышел мужчина лет сорока в старомодном, но очень стильном сюртуке и галантно, но высокомерно поклонился окружающим.
– И знаменитый российский ученый, доктор исторических наук…
– Философских, милочка, – оборвал ее вдруг чей-то дребезжащий старческий голос. – Философия для гуманитария – это поважнее истории будет. Закономерности – вот что важное, а…
– Итак, доктор философских наук Александр Павлович Кондратьев, – девушка ловко перехватила инициативу. – Как вы знаете, именно он способствовал возвращению оригинала уникального памятника письменности на нашу русскую землю. Об этом у вас написано в пресс-релизе.
Собравшиеся зашуршали бумажками. В шикарной папке с тиснением, изображающим готовящегося к прыжку льва, лежало несколько листочков. На первом из них крупными буквами было выведено:
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»: ПУСТЬ ЛЕГЕНДЫ БУДУТ РАЗВЕЯНЫ
Надев очки, престарелый корреспондент вечерки углубился в чтение. Его острый взгляд отмечал грамматические ошибки:
«Безусловно, «Слово о полку Игореве» является одним из ключевых памятников восточно-славянской письменности на раннем ее этапе. За последние столетия ученые неоднократно подвергали текст тщательнейшему исследованию, всякий раз встречая неразрешимые загадки и парадоксы. Но последнее сенсационное открытие свидетельствует о том, что все они были на заведомо ложном пути.
Как известно, видные ученые уже и раньше подвергали сомнению подлинность дошедшего до нас текста «Слова». Список Мусина-Пушкина таит в себе множество казусов. Поэтому нередко утверждалось, что он является не более чем фальсификацией.