Я совсем потерялся. Мне никогда не приходило в голову, что о чем-то, не имеющем отношения к экзаменам, можно сказать, что оно выпендрежное. Ведь что это значит – выпендрежное? Это когда кто-то выставляет себя напоказ. То есть важничает, какой он умненький, да? Разве кто-нибудь скажет, что ТХ выпендривается, потому что любит опасные трюки?

– Клянусь, не скажу, что ты выпендриваешься.

– Я хочу быть моделью.

Да, теперь я понял, что она имеет в виду. Она – показушница. Но что она предполагала услышать в ответ? Щекотливая ситуация, доложу я вам. Я что хочу сказать: не дай вам бог встречаться с кем-то, кто вот так напрямую говорит, что хочет стать моделью, потому что ведь все мы этого хотим, да? С кем-то, кто и выглядит как модель, только грудь не такая плоская. Другими словами, если вы встречались с кем-либо, кто говорит, что хочет быть моделью, вы и без меня понимаете, что веселого в этом мало. (Особенно избегайте некрасивых девушек, которые хотят быть моделями. Не потому избегайте, что они некрасивые, а потому, что они чокнутые.)

Я не много знал тогда про модельный бизнес да и сейчас знаю немногим больше. Алисия была хорошенькой, но не худой, как грабли, и у нее были родинки. Поэтому я не знал, есть ли у нее шанс стать новой Кейт Мосс. Может, и нет. И еще я не знал, почему она мне это сказала: потому что у нее действительно такие планы или ей хотелось услышать от меня, как она мне нравится?

– Вовсе это не выпендреж, – сказал я. – Ты легко можешь стать моделью, если захочешь.

Я знал, что говорю. Я хотел во что бы то ни стало повысить свои шансы с Алисией. Не знаю, поверила ли она, но это было не важно.

В тот вечер мы впервые вместе легли в постель.

– Ты прихватил кое-что? – спросила она, когда стало очевидно, что нам нужно кое-что.

– Нет. Конечно нет.

– Почему «конечно нет?»

– Потому что… Я же думал, мы в кино пойдем.

– И ты не носишь это с собой? Просто на всякий случай?

Я отрицательно покачал головой. Я знал одноклассников, которые так делают, но они просто пыль в глаза пускали, большинство из них по крайней мере. Был один парень, Робби Брэди, так он один и тот же пакетик с «Дюрексом» показывал мне пятнадцать раз. Ну, каждый может купить их, и я тоже, купить – не проблема. Но я ничего не сказал. Я всегда думал так: если мне эта штукенция понадобится, я всегда заранее ей запасусь, потому что такой уж я человек. Я никогда не рассуждал подобным образом: а вдруг сегодня вечером мне придется трахнуть кого-нибудь, кого я сейчас вообще еще не знаю, так прихвачу-ка я презерватив. Я всегда надеялся, что это будет спланировано как-то получше. Я думал, что мы как-то загодя это обговорим, так что будем оба к этому готовы, и это пройдет как-то по-особенному, без напряга. Мне никогда не нравились всякие истории, которые я слышал от парней в школе. Они всегда себе льстили, но это не походило на тот секс, о котором в книжках читаешь и видишь в порнофильмах. Это всегда было впопыхах, иногда прямо на улице, а иногда рядом находились другие люди. Я убежден, что скорее вообще не стал бы заниматься сексом, чем развлекаться таким манером.

– Ох, да ты славный мальчуган, – сказала Алисия. – Мой последний парень повсюду носил с собой кондомы.

Видите? То, что я и думал. Он всегда носил с собой кондомы и никогда ими не пользовался, потому что Алисия ему не давала, а не давала потому, что ей не нравилось, как он на нее давит. Иногда презерватив на самом деле по-настоящему помогает, чтобы не залететь. Если ты такой парень, который носит с собой кондом постоянно, никто с тобой по-всякому спать не станет, так ведь? Но по крайней мере, я был с девушкой, которая хотела секса со мной. Только мне от этого было не легче. У бывшего парня Алисии не было с ней секса потому, что он носил с собой презерватив, а у меня – потому, что я не ношу. Но она хотела секса со мной. Так что в целом я был рад, что я – это я, а не он.