Таким уникальным образом был заложен фундамент нашей дружбы – если можно здесь употребить такое положительное слово. Дан воспринимал меня как друга – вероятно, единственного друга мужского пола в этом городе. Но чувства не были взаимными: временами меня отталкивали его высокомерие и самовлюбленность. Однако цель оправдывает средства. Как репортер криминальной хроники я не мог отказаться от услуг болтливого полицейского.

Теперь Дан снова вернулся к службе и плевать хотел, о чем там шепчутся у него за спиной. Выявлял тех, кто неправильно припарковался, отыскивал украденные машины и составлял безукоризненные протоколы как ни в чем не бывало. А также снабжал меня подробной информацией о каждой мелочи, происходившей в полицейском управлении. Больше всего ему нравилось самому быть героем дня. В этом случае он наседал на меня, чтобы я передал новость по телефону в национальное издание.

Ничего удивительного, что он расстроился, когда в очередной драме ему не досталось даже роли статиста.

– Густаф уже пришел?

Я покачал головой:

– Наш уважаемый секретарь редакции никогда не появляется раньше десяти, зайди позже.

– К черту, – зевнул Дан. – Я на ногах с часу ночи, должен пойти домой поспать. Подозреваю, что и нам, рабочим лошадкам, в ближайшее время придется изрядно попотеть.

– Ты знаешь, я всегда открыт для новой информации. Хоть ты и не принадлежишь к внутреннему кругу, наверняка знаешь что-то такое, что Кислый Карлссон скрывает от прессы.

Дан аж зарделся от комплимента.

– Ты знал Ингу Бритт Экман?

– Назови мне хоть одну девушку, которую я не знаю в этой дыре, – мерзко ухмыльнулся он. – Кроме того, Инга Бритт была лакомый кусочек. Формы хоть куда. Милая и симпатичная, пока не повстречалась с этим придурком, за которого потом вышла замуж. Но ведь бабы падки на мышцы.

– И на военную форму, – вставил я.

– А у него было и то и другое, – закончил Дан.

Сняв свои большие белые перчатки, он достал из внутреннего кармана форменной куртки свернутый листок бумаги.

– Передай, пожалуйста, это Густафу, а я пошел. Это вчерашние результаты ежемесячных стрельб.

Я пробежал глазами список призеров.

– У звезды стрелкового клуба вчера выдался плохой день. Дан Сандер на седьмом месте.

Он пожал плечами:

– Я тебе позвоню. Горячие новости в связи с расследованием убийства дорогого стоят, не так ли?

Здание полицейского управления гудело, как улей. Кислый Карлссон вызвал подкрепление из близлежащих округов, а сам координировал действия. Судя по всему, ему нравилось выступать в главной роли.

Вечерние газеты уже прислали своих представителей, хотя общественности стало известно об убийстве лишь несколько часов назад. Ближе всего к столу шефа полиции сидел Роффе Нурдберг, репортер криминальной хроники в той газете, которую я так резко вынужден был покинуть несколькими месяцами раньше. Нельзя сказать, что мы закадычные друзья, но шансов избежать встречи у меня не было – единственный свободный стул остался рядом с ним.

– Приветики, – произнес Роффе театральным шепотом и бодро похлопал меня по плечу. – Давай объединим наши усилия, а? Ты знаешь местные особенности, я владею приемчиками, мы получим отпадный результат!

Поскольку я не ответил, он злорадно добавил:

– Или правда, что говорят мужики, – что это ты лежал в машине, измазав лицо брусничным вареньем, чтобы местные крестьяне вцепились в газеты?

Я решил не объединяться с Роффе Нурдбергом.

Вместо этого сосредоточил все свое внимание на шефе полиции Тюре Карлссоне. Тощий, чтобы не сказать исхудавший, мрачное выражение лица, тонкие губы, почти лысый череп. Весь его облик отдавал кислятиной. Откашлявшись, он произнес лишенным выражения голосом: