Жизнь – жестокая штука. Я за восемь лет работы в управлении и два года службы на передовой повидал всякое, но смерть молодых всегда вызывает грусть и даже тоску.

– Возможно, воры торопились, – парнишка озадаченно пожал плечами.

Был бледен, но держался молодцом, хотя на девушку смотрел так, будто готов пустить слезу.

– Может быть, – повёл я головой, оглядывая помещение склепа.

На полу валялись кубки, несколько саркофагов были открыты. Каменная крышка от места упокоения Клариссы разлетелась по полу крошевом. Вот только много ценного оставили, просто проигнорировали. Например, кольца, которые утащили вместе с рукой, вряд ли дороже ожерелья на шее умершей. Этот булыжник явно стоит целое состояние, но рука оказалась важнее. Может, среди колец нашёлся сильный артефакт?

Жалость к девушке усилилась. Молодая, в красивом белом платье и без руки. Мало того, что ушла слишком рано, что её отправили в гроб в подвенечном платье, так ещё и лишили конечности.

– Послушай, а сколько усилий надо приложить, чтобы так ровно срезать кисть руки? – поинтересовался я.

– Разрез очень ровный, резали чем-то острым. Точнее, срубили. Видите, эти следы на кости? А тут кожу просто оторвали, – он аккуратно приподнял руку девушки. – Похоже, что мечом. Очень похоже, – заключил серьёзным тоном.

– Интересные воры, берут склепы с мечами наголо. А невеста точно упала сама?

– Что? – парнишка растерянно моргнул.

– Это не ограбление, – пояснил я.

– Не ограбление? Но ведь вещи украли.

– Да, украли. И руку тоже. В общем, всё тут опечатать, задокументировать и описать каждый дюйм пространства.

И пожалуй, покопаюсь в делах рода Лаберт.

– Есть, жрец Ланкастер, – он резко выпрямился.

– Ещё не отошёл от академии? В управлении я в статусе следователя. Жрецом я был на передовой.

– Простите, – он резко побледнел, сравнявшись цветом лица с трупом.

– Спокойнее, это просто замечание, – закатил я глаза.

– И меня не выгонят, как всех ваших секретарей?

– Зависит от твоей описи, – широко улыбнулся, хотя внутренне рыкнул.

Похоже, мои проблемы с поиском секретаря создают мне репутацию зверски требовательного начальника. Но я ведь душка. Временами. Когда общаюсь с Джослин.

Покинув склеп, я огляделся, просканировал пространство и сосредоточил внимание на стороже, мистере Дерби:

– Кто обнаружил разграбление?

– Я и обнаружил, – закивал седовласый, но крепкий мужчина. – Склепы местных богате… то есть аристократов находятся под защитой. Пришло оповещение по артефакту. Я вызвал служителей управления и отправился проверять.

– То есть оповещение пришло при прорыве защиты?

– Нет, защита стояла, её сломали ваши, – махнул он рукой, огладив небритый подбородок.

– Значит, кто-то уже был внутри, когда сработала защита? Он проник незаметно?

– Да. Шумел, разбрасывал вещи. Я в окно видел, как пролетела крышка саркофага. Потому и не стал заходить.

– Верное решение, – кивнул я. – Иначе бы у нас не было свидетеля, – и подмигнул.

Он моего юмора не оценил, испуганно глянул на склеп.

– Горе-то какое. Хоть и богатеи, а жалко. Мать так рыдала над дочкой. Красивая она, молоденькая. Да тут новая беда. Не дают ей спокойно слиться со стихией.

– Девушку жаль, – согласился я со вздохом. – Ещё что-нибудь интересное запомнилось? Может, замечали странное?

– Вроде обычно всё. Защита вокруг кладбища стоит, умертвия появляются редко, за этим тщательно следим.

Мгла, к сожалению, властвует и здесь, но в небольшом количестве. Эта субстанция просачивается через Разлом – путь в другой враждебный мир, она поднимает мёртвых, отравляет живых, порождает чудовищ. Мгла может долгое время сохраняться в теле и потом сообщить о себе уже после смерти, поднять умертвие, впитаться в землю и проявить себя позже. Ничего особо опасного, но кладбище огорожено защитным куполом не от воров.