- Какая непослушная пташка, - покачал он головой, - придётся заняться твоим воспитанием, не знаю как тебе, а я предвкушаю наши с тобой уроки смирения. А сейчас решим вопрос с твоим комплексом неполноценности.

- Не надо, мне и так хорошо! – взмолилась я.

- Руслана, ты сама себе противоречишь, - вновь ответил невозмутимо он, и… Твою ж дивизию! Полез рукой мне в декольте!

- Что вы делаете! – возмутилась я как-то неубедительно, а сама в душе жаждала продолжения. А он наклонился к моему уху, и тихо, слегка рокочущем голосом ответил.

- Тише, птичка, я только наслаждаюсь своим сокровищем, и избавляю его от комплексов, - говорил он эти слова таким... возбуждающим голосом, что я подумала, что он не дракон, а демон-искуситель. И тут он, как бы невзначай дотрагивается для моего соска, и у меня, непроизвольно вырывается стон наслаждения.

- Какое у меня сокровище чувственное, нежное и желанное, - продолжал он меня искушать, - но вот и всё, - поле этих слов я попыталась сфокусировать взгляд, но получилось у меня, это не с первого раза, посмотрела на его руку, а там мой артефакт, меняющий личину.

- И это Вы знаете, - обреченно изрекла я.

- Да, моя хорошая, и это тоже, так как, теперь ты согласна дать добро на отбор? Я же вижу, что душой ты согласна, только из-за вредности сопротивляешься, подумай о выгоде. – посмотрел он на меня, ожидая ответа.

- Нет, тут никакой выгоды! И мой ответ- нет!- вспомнила, что я кремень, а не размазня.

- Ладно, будем убеждать дальше, - после этих слов он, полез мне под юбку, я не удержалась и воскликнула.

- Мама!

- Азерот, вообще-то, - усмехнулся он. Ну надо же, снял непроницаемую маску, зараза!

- Неважно! И вообще, что Вы делаете! - попыталась придать голосу строгость, то тот подлец предательски осип.

- Как что? Избавляю тебя , от оружия твоего мира, и от внутренних щитов, выставленных против своих же чувств, заодно и проверю, насколько ты осталось равнодушно ко мне.

- Не надо, пожалуйста, взмолилась я, - ибо каждое движение его руки по моему телу, было сравни огненному прикосновению, оставляя клеймо на нём. И ладно бы, это, но когда он начал говорить, мой разум решил дезертировать, и осталось только стойкая ко всему похоть. А он положил пистолет на стол, тут же нежно провёл он ладонью по родимому пятну.

- Почему же не надо? – обволакивающим голосом спросил он меня, и я вновь вспыхнула от этого прикосновенья, - Очень даже надо, твоё тело просит этого, душа жаждет, и только разум сопротивляется, - продолжал он искушать меня полушёпотом, - но и он скоро согласится, что это неизбежно, и тогда ты станешь полностью моей. Я стану беречь своё сокровище, ласкать твоё тело, чередуя нежность со страстью, наслаждаясь твоим пением, проникая в тебя всё глубже заполняя собой, а ты будешь выкрикивать моё имя сладко, протяжно, пока не забудешься сонм от усталости, а утором я буду повторять всё вновь. Твой каждый участок тела будет покрыт моими поцелуями, нежными, как весенний ветерок, а затем я обрушу свою страсть на тебя словно смерч, подхватив, вихрем и вознесу к небесам! Ты же хочешь этого не меньше чем я?

Как же захотелось ответить на всё это положительно, но я чувствовала, что с каждым его, словом, движением его умелых рук, я теряю себя, душа рвётся к нему, чтобы переплестись с его душой, для того, чтобы стать единым целым. А его голос, он как сладкая патока с примесью яда, обволакивает мой разум, и, проникая, в тело отравляет каждую клеточку им. Ещё немного, и я потеряю себя навечно, растворюсь в нём без остатка. А он продолжал искушать, - Какие сочные губы, - чуть, касаясь, их прошептал он, - хочу испробовать их на вкус.