Допустим, Линдсей предложит ему работу. Это означает уехать в Техас. Стоит ли хоронить себя в Техасе? Это будет зависеть от денег. За приличную сумму можно и поработать. Крейг знал, что Линдсей о нем хорошего мнения.

Он видел, как Линдсей разговаривал с Мервином Уорреном. Позже Линдсей признался, что речь шла о нем, о Крейге. Бледно-голубые глаза Линдсея как будто внимательно изучали его. «Уоррен говорит, что вы лучший помощник из всех, что у него были. А мнение Уоррена значит немало».

Крейг рассмеялся, польщенный такими воспоминаниями, но махнул рукой, как бы не соглашаясь. «Ерунда, – сказал он, – видите ли, эта работа меня не увлекает. Хотелось бы настоящего дела, там, где можно себя показать».

Это был намек. Семя, брошенное в благодатную почву. Сейчас, кажется, оно дало росток.

Ровно в час Крейг вышел из такси возле отеля «Георг V». Не увидев Линдсея в вестибюле, он обратился к портье:

– Вы не видели мистера Линдсея?

– Вы – месье Крейг? – Портье, склонив набок голову, разглядывал его.

– Да.

– Мистер Линдсей ждет вас. Пожалуйста, месье, поднимитесь в номер 457 на четвертом этаже.

Немного смутившись, Крейг кивнул и направился к лифту. На четвертом этаже он нашел номер с табличкой «457» и нажал на звонок.

Дверь открыл невысокий японец в белом пиджаке и черных шелковых брюках. Он поклонился Крейгу и отступил в сторону.

Удивленный Крейг вошел в небольшую прихожую и снял пальто из верблюжьей шерсти, которое японец почтительно принял и повесил на вешалку.

– Сюда, месье, – пояснил он, приглашая Крейга в просторную, со вкусом обставленную гостиную. Над камином висела картина Пикассо. На каминной доске красовались изысканные статуэтки из желто-зеленого нефрита, на столиках стояли золотые ящички для сигарет, пепельницы из оникса, лежали золотые зажигалки. Напротив себя Крейг увидел полотно Матисса. Рядом, в стеклянной горке, разместилась коллекция китайского фарфора эпохи Мин. Крейг, который в свободное время любил бродить по музеям, немедленно оценил ее баснословную стоимость. Он было двинулся к горке, но открылась дверь с другой стороны, и в гостиную вошел Герман Радниц.

Крейг бросил взгляд на приземистую, полную фигуру. Ему стало не по себе. Тяжелые серо-стальные глаза оценивали его из-под полуопущенных век. Крейг ощутил беспокойство, его охватила дрожь.

– Вы – Алан Крейг? – спросил Радниц гортанным голосом.

– Да.

– Тогда вам будет любопытно взглянуть на эту пакость. – Радниц подал Крейгу большой конверт.

Крейг взял конверт, однако не сводил глаз с Радница.

– Не понимаю, – выговорил он смущенно. – У меня встреча с мистером Линдсеем…

– Да посмотрите же! – оборвал его Радниц. – Я не желаю терять время! – Радниц подошел к столику, выбрал сигару, тщательно обрезал ее и зажег. Потом отошел к окну и отвернулся.

Крейг повертел конверт в руках, вскрыл его и вытащил шесть глянцевых фотографий. Один взгляд – и его сердце перестало биться, а потом бешено заколотилось. На лице выступил ледяной пот. Он смешал фотографии, засунул их в конверт и бросил на столик. Первой мыслью было, что жизнь кончилась. Он вернется в отель и убьет себя, не важно как, но убьет непременно.

Радниц разглядывал своего гостя.

– На обратной стороне конверта напечатан список людей, которым будут разосланы фотографии, – добавил Радниц. – Прочтите.

Крейг оставался безучастным, лицо его стало пепельно-серым.

– Читайте же! – настаивал Радниц.

Крейг медленно перевернул конверт. Имена людей, которые любили и уважали его, были аккуратно напечатаны на обратной стороне. Мать… сестра, бабушка, Гарри Мэтьюз, его партнер, с которым они выиграли соревнования по теннису в Итоне, отец Бриан Селби, давший ему первое причастие, Джон Брэсси, его наставник, который предсказывал ему блестящую карьеру… и, конечно, Мервин Уоррен.