И вот теперь, после смерти генерала армии Ватутина, длительное время руководившего Первым Украинским фронтом, по приказу Ставки Верховного главнокомандующего Конев был назначен командующим Первым Украинским фронтом.

Новое назначение было далеко не случайным. Именно во время Львовско-Сандомирской стратегической операции определялась дальнейшая судьба Западной Украины и Юго-Восточной Польши. А еще маршал Конев научился противостоять генерал-фельдмаршалу Манштейну, с которым столкнулся во время Корсунь-Шевченковской операции.

В характерах и военной карьере двух командующих Первым Украинским фронтом, Ватутина и Конева, было больше сходства, чем различия. Хотя внешне выходило прямо наоборот.

Конев был широкой кости, крепким, громогласным, любил учинять разносы, был не в меру горяч. Ватутин – росточка невысокого, склонный к полноте. Иван Конев прослыл решительным командиром, а Николай Ватутин зарекомендовал себя как отличный штабист, во многом бравший на себя обязанности начальника штаба, вплоть до того, что, имея отличный почерк, лично писал приказы и редактировал распоряжения.

Каждый из них в полной мере ощутил на себе немилость Верховного: обоих Сталин отстранял от руководства войсками.

Генерал-лейтенант Конев осенью сорок первого едва не попал под суд, а в феврале сорок третьего был отстранен от командования Западным фронтом после неудачно проведенной Жиздринской операции, в результате которой немцам удалось перейти в контрнаступление, разбить Вторую танковую армию и коннострелковую группу и в довершение занять город Севск.

В сорок третьем, уже после взятия Киева, Ватутин решил продолжить наступление, полагая, что теперь немцев можно будет гнать до Берлина, но неожиданно войска группы армий «Юг» нанесли ему поражение, отобрав в течение месяца города Житомир, Брусилов и Радомышль.

В своем письме к Ватутину Верховный главнокомандующий подверг его резкой критике, заявив, что командующий фронтом необоснованно распылил силы и в результате предоставил противнику возможность осуществить контрнаступление с флангов, вследствие чего наши войска понесли значительные и ничем не оправданные потери. Уже в сердцах Сталин приписал, что в ближайшее время командующий будет смещен со своего поста. А еще через час Рокоссовскому телеграммой было отправлено распоряжение: «В случае необходимости вступить в командование Первым Украинским фронтом, не ожидая дополнительных указаний».

Однако до смещения дело не дошло – замечания Сталина генерал армии Ватутин учел и провел по всему фронту сразу три наступательные операции: Житомирско-Бердичевскую, Ровно-Луцкую и Корсунь-Шевченковскую, чем всецело вернул утраченное доверие Верховного главнокомандующего.

В кабинете командующего фронтом за большим столом, на котором были разложены оперативно-тактические карты, собрались четыре командующих: Третьей гвардейской армией – генерал-полковник Гордов; Шестидесятой армией – генерал-полковник Курочкин; Тринадцатой армией – генерал-майор Пухов; Первой танковой армией – генерал-лейтенант Катуков, а также начальник штаба генерал армии Соколовский.

Командармы внимательно всматривались в лицо маршала Конева. В твердости он мало чем отличался от Жукова – за ошибки наказывал строго, без всякого снисхождения. Но вот человечности в нем было побольше. Каждый из присутствующих мог припомнить немало примеров, когда Конев, невзирая на маршальские погоны, без боязни поймать случайную пулю, приходил в первую линию окопов, чтобы поговорить с простыми солдатами.