Благодаря выходному дню можно было никуда не торопиться, и Мила решила пойти не в сторону парка, где все тропинки не раз уже исхожены, а другой дорогой, ведущей в ту часть Малодвинска, где она еще никогда не бывала. За полгода жизни в этом городе, несмотря на то что был он совсем небольшим, у нее сложились привычные маршруты, которые она использовала практически ежедневно, неосвоенных же мест оставалось довольно много, и Мила подозревала, что в каком-нибудь из них наверняка можно гулять с собакой, с учетом ее охотничьих особенностей.

Кузнечная слобода была одним из таких укромных уголков, на который когда-то приходился центр малодвинской жизни. Сначала именно там стоял главный городской храм, горевший за свою историю чуть ли не двадцать раз и после последнего пожара так и не восстановленный, точнее, отстроенный в совсем другом месте, где и располагался по сей день.

Потом в слободе обосновались кузнецы, и давшие ей название, но во второй половине двадцатого века привычный стук молотков стих, деревянные строения кузниц постепенно развалились, вслед за этим опустели жилые дома и, оставшись без хозяев, обветшали, скособочились, а потом и обрушились совсем. В лихие девяностые эта часть города обезлюдела совсем, земельные участки здесь практически ничего не стоили, и только в последние полгода здесь началась хоть какая-то, как сейчас принято говорить, движуха, связанная со строительством неподалеку нового аэропорта.

Часть участков выкупало государство, по ним будет проходить взлетно-посадочная полоса, да и дорогу, ведущую к аэропорту, тоже расширяли, фактически строили заново, и, как всегда бывает, по бокам от дороги уже начинал возводиться новый, по малодвинским меркам элитный, микрорайон, состоящий из частных домов.

Из-за зимы строительство еще велось вяло, ждали таяния снега и чтобы прогрелась земля, но кое-где уже участки закрывались заборами, на них начинала заходить тяжелая техника, давая понять, что летом будет вовсю кипеть большая стройка. Пока же свободного места было хоть отбавляй, и, воспользовавшись свободой субботнего утра, Мила решила проверить, насколько эта часть города подходит для прогулок с Кактусом. Хотя бы и временных.

Город в его привычном понимании, а вместе с ним и тротуар кончился примерно минут через десять ходьбы неспешным шагом. Мила остановилась, гадая, идти ли по разъезжающейся под ногами глине растаявшей обочины, или рискнуть и пойти по проезжей части асфальтированной автомобильной дороги, или вообще от греха подальше повернуть обратно.

Слева примерно в километре блестела все еще покрытая льдом, словно слюдяная, поверхность реки Двинки, на фоне которой разноцветные крыши немногочисленных уже построенных здесь новых домиков смотрелись яркими праздничными заплатками. Один из домов – больше, выше, мощнее остальных – выглядел странно. Было в нем что-то необычное, резко выделяющееся из присущего Малодвинску архитектурного стиля, сочетающего в себе архаичную старину с современным вульгарным шиком. Издалека дом был похож на корабль, взрезающий палубой гладь реки, и Миле вдруг ужасно захотелось рассмотреть его поближе.

Из-за проснувшегося не вовремя любопытства она решилась продолжить прогулку и смело шагнула на проезжую часть вместе с Кактусом, которого предусмотрительно держала на поводке. Машин на дороге, ведущей в Кузнечную слободу, было немного, но спускать собаку Мила предусмотрительно не стала. По ее подсчетам, до неожиданно появившейся цели их прогулки можно было добраться минут за пятнадцать. Ветер стих, пригревало солнце, и тепло одетой Миле было даже жарковато шагать по весенней дороге, поэтому она ослабила шарф, замотанный вокруг шеи.