– Да-да, – заторопился Уто, но она уже не слушала его, повернулась к отцу и стала что-то говорить ему.

Явились менестрели, заиграли танцевальную музыку. Первыми пошли танцевать Уто и Ильва. Были они примерно одного роста, но за счет густых волос, переходящих в толстую косу, Ильва казалась чуть-чуть выше. Тонкая, гибкая, она павой поплыла вокруг своего суженого; он, одну руку положив на пояс, а другой, высоко поддерживая ее ладонь, отбивал мелкую дробь и, слегка приседая, медленно двигался за ней. Все с умилением следили за каждым их движением. Рерик сидел и радовался, что у друга такая большая любовь. У него, Рерика, было несколько увлечений, но они не оставили в его душе какого-либо следа. «Наверно, я из другого теста слеплен», – с некоторым пренебрежением к себе подумал он. Приняв определенную дозу хмельного, он неожиданно почувствовал себя достаточно пожившим и умудренным.

Но вот менестрели заиграли веселую мелодию, и присутствующие кинулись в пляс. Но танцевали не поодиночке и вразброд, кто как хотел, как у славян, а все взялись за руки, образовали несколько кругов и дружно и слаженно заработали руками и ногами. Рерика подхватила какая-то молоденькая баронесса, до того украдкой кидавшая на него нежные взгляды, и увлекла за собой…

Потом гостей стали смешить мимы, показывали свою ловкость акробаты. Бродячие артисты водили между столами медведя в наморднике, и все потешались над его ковыляющей походкой… А затем снова играли менестрели, и снова все кидались в танцы…

Гулянье продолжалось до поздней ночи.

На другой день начались сборы в дорогу. Для Ильвы укладывалась крытая разноцветным пологом коляска. Среди ее подруг мелькала и та любвеобильная баронесса, назвавшаяся Руной, с которой Рерик пробыл на берегу моря до самых петухов. Она украдкой бросала на него преданные взгляды, он сдержанно улыбался ей в ответ.

С Ильвой отправлялись два десятка воинов во главе с седовласым Евтарихом. С ним неторопливую беседу вел герцог.

– Как выедешь, сразу забирай к югу, подальше от моря, там хорошая переправа через Эльбу.

– В тех местах мы переправлялись войском, когда шли на тюрингов.

– Там как раз начинаются леса. Викинги – морские разбойники, они избегают лесных чащоб.

– Страшатся их, господин герцог.

– В дороге держись настороже. Чуть что, ныряй в густые заросли.

– Не впервой! Навидался заморских пиратов.

– И старайся избегать крупных рек. По ним они иногда на своих суденышках далеко в глубь страны заплывают. Ухо держи востро!

– Знаю, кого сопровождаю. Доставлю живыми и здоровыми!

После завтрака кортеж двинулся по пыльной дороге. Руна шла у стремени Рерика, проводив далеко за крепостную стену. На прощание он наклонился и поцеловал ее в мягкие, податливые губы, шепнул на ушко:

– Жди, обязательно приеду.

Дав кнута коню, догнал охрану, оглянулся. Руна стояла на заросшей травой дороге и глядела вслед, и ему стало чрезвычайно жаль ее, одинокую, покинутую…

Двигались, строго соблюдая порядок: впереди шла десятка всадников, затем пара лошадей везла коляску, в которой находились Ильва и ее служанка; замыкала шествие вторая десятка воинов. В самом конце ехал Рерик, которого покачивало от двух бессонных ночей: Руна оказалась ненасытной на ласки. Он сохранил ее девичий запах и волнующие слова любви…

Уто ехал возле коляски. Иногда слезал с коня, шел рядом, видно, разговаривал с Ильвой. Порой скакал в сторону, возвращался с цветами, совал их под полог.

Однажды подъехал к Рерику, спросил:

– Как ты? Не скучно одному?

Рерик понимающе улыбнулся: