Стас еще раз затянулся, выплюнул сигарету в яму.

– Ладно. Быстрее кончим – спокойнее на душе станет.

Он сел за руль пикапа, развернул машину и подогнал ее задом к могиле, распахнул дверцы и зажег свет в фургоне.

Тусклая лампочка осветила два тела – одно, как в кокон, запакованное в черный полиэтилен, другое с мешком на голове просвечивало через пленку.

– Беремся.

Мужчины ухватили мертвого Качана за ноги и сбросили в яму. Глухой удар о дно полетел к лесу и вернулся эхом. Стас посветил в могилу фонариком.

– Красиво лег, как там и был.

Мужчины в две лопаты засыпали Качана землей. Наверх бросили в яму тело скончавшегося в подземном переходе бомжа. Вскоре над двойной могилой уже высился холмик, из которого торчала деревянная некрашеная пирамидка. Стас забрался в фургон, осмотрел пол:

– Чисто. Кровь не натекла.

Когда Стас вновь сел за руль, руки его дрожали.

– Ты же не первый раз. Чего волнуешься?

– Сейчас пройдет. Выпить бы.

– За рулем – не советую. Дома – пожалуйста. На пользу пойдет, если выпить немного.

Проехав распахнутые кладбищенские ворота, Стас посигналил: мол, можно закрывать. Изрядно захмелевший сторож даже не стал выходить из прокуренной комнатушки, лишь махнул рукой.

– Покойники не разбегутся, – бросил он могильщикам, разливая остатки водки по стаканам.

Пикап притормозил перед выездом на шоссе, пропуская огромную фуру, и повернул на московское направление. И хоть до столицы еще оставалось километров двадцать, ее уже было видно – зарево ночного города подсвечивало низкие облака.

Карл обнаружил пропажу очков, когда уже проехал половину дороги – сунул руку в карман, чтобы достать сигареты, и ощутил ладонью пустой кожаный футляр. Очками Карл пользовался редко, лишь когда приходилось читать мелкий текст или рассматривать детали рисунков. Он мог неделями не доставать их из футляра. Забудь он их в другом месте, где бывал часто, никогда бы не вернулся. Но законный не был уверен, придется ли ему еще раз проведать Качана.

«Не видел его десять лет. Дай бог еще десять не видеть». Карл припомнил, что ходил слух на зоне, будто Качан один раз стуканул ментам, но стукача вроде бы нашли, а раз так, то и думать об этом вредно… Карл развернулся и покатил назад.

Было жаль потерянного зря времени, попусту суетиться Карл не любил. «Волга» летела над дорогой, мчалась по осевой, благо ни одной встречной машины не попалось. Уже от поворота с шоссе Карл заприметил неладное. Свет горел не только во дворе дома, но и перед воротами. Даже не успев подумать, что делает, законный погасил фары и съехал в лес. Машину пару раз качнуло на корнях, и «Волга» встала как вкопанная. В наступившей тишине Карл услышал, как спокойно бьется его сердце. Он даже не стал закрывать дверцу, пошел к дому напрямую, через лес. У самых ворот стояла «Волга» с голубыми милицейскими номерами. Дверь в дом была открыта.

Карл стоял на опушке, прислонившись к старой сосне, слившись с лесом и темнотой.

Две длинные тени упали на крыльцо, сломались на ступеньках. Вначале Карл не видел лиц вышедших мужчин, свет лампы бил им в спину. Но он напрягся, слегка подался вперед. Один из них хромал – припадал на левую ногу. Можно изменить лицо, но нельзя изменить походку. И законному показалось, что он уже однажды его видел.

Мужчина в светлом плаще и белом шарфе повернулся в профиль, под мышкой он сжимал шахматную доску. Карл затаил дыхание, но не потому, что боялся обнаружить себя, он хотел услышать голос, чтобы развеять последние сомнения. Но голос так и не прозвучал, говорил другой мужчина – в светлом костюме, бесшумно ступавший в ботинках на толстой подошве.