Вот уже и хлипкая земляная преграда пала. В тусклом сумеречном свете, что разливался по берлоге от входа, замаячила огромная тень. Славушке ничего не оставалось, как броситься на волка первым. Заверещав звонким голосом что есть мочи, начал Славушка перед волчьей пастью ножичком своим размахивать. И до того эта картина ему самому смешной показалась, что руки сами собой опускались безвольно. Волк был настолько огромным, что на его фоне нож отцов выглядел не больше иглы портняжной. Кричала и Мареська, но ее крик на угрозу уж точно никак не тянул – то был пронзительный девичий визг. Так девицы на реке визжат, когда их срамоту парни крепостные лицезрят из кустов. Славушка никогда не понимал этой забавы ребят постарше. Ну, визжат девки – чего им-то, парням, с того? Бывало дело, те девки соберутся опосля толпою да полдня по всему лугу за теми парнями бегают в надежде ухватить за рубаху, повалить на землю, разоблачить да в водице студеной искупать в чем мать родила.

Вот так Мареська и визжала, а волку хоть бы что – знай себе пробирается через узкий лаз к заветной цели, пасть полна пены. Вот уже он своим огромным туловищем закрыл весь проход. У самого лица Славушки пахнуло смердящей гнилью. Смертью, можно сказать, пахнуло. Но не дрогнула рука мальчика. Еще пуще он своим хрупким оружием размахивать принялся, и, надо же, попал куда-то! Взвизгнул зверь совсем по-собачьи да как шмель лесной из берлоги выскочил.

Оба ребенка лежали теперь под корягой в неведении, ушел волк али просто затаился. Славушка почуял, что Мареська без памяти лежит – провалилась в забытье от страха. Да он и сам был готов за сестрицей последовать. Единственное, что его удерживало на этой стороне – страх. Не за свою жизнь Славушка боялся – за Мареськину. Кто, акромя него, ее из этой глуши выведет? Кто зверя лютого прогонит?

Время бежало, а волк себя никак не проявлял. У юного воина даже мысль робкая проскочила, что победил он зверя. Окрыляла Славушку столь легкая победа, и не знал он в тот миг, что это была лишь прелюдия к настоящей битве. Только глаз подранил Славушка волку, а таких обид лютый зверь никому не прощает. Поняла волчица, кто в берлоге укрывается, поняла, что не в состоянии слабые человечки за себя постоять, а, стало быть, ее деток будет чем сегодня покормить. Нужно лишь правильный подход к такой добыче подыскать. Тут, скажем, как с ежами: коли будешь на него напрямки кидаться, в лоб, то не миновать болезненных уколов. А если ежа того лапами перевернуть да прижать, тут он свое брюхо и покажет. Суешь ему в брюхо нос мокрый, и дело с концом.

Еще пару секунд Славушка не решался ни на какие действия. Руку Мареси он уже выпустил и держал свой нож наготове – а ну как зверюга эта вновь сунется. Но вокруг тихо было. Лес будто замер в ожидании финала этого противостояния – лютый волк супротив маленького человека. Славушка уже готов был начать приводить Маресю в чувство, как вдруг на него сверху что-то тяжелое свалилось. Всем хороша была их берлога: и с боков, и сзади прикрыта она была, да и в лоб с наскока у волка не вышло взять эту крепость. А вот сверху была она прикрыта лишь тонкими ветками да сухими листьями. Пронюхала свою добычу волчица, бесшумно пробралась по коряге да и прыгнула туда, где слабее всего укрытие было.

Вся возня продлилась не больше десяти секунд, но за это время из Славушки под волчьим весом успел весь дух выйти – не вздохнуть. Тяжела была волчица, огромна, космата и пахла псиной. Сколько б ни пытался мальчик своим оружием добраться до брюха хищника, ничего у него не выходило. Наконец волчице надоел этот человеческий детеныш, яростно копошащийся под ней. Схватила она Славушку за сапог, мотнула своей головой и вышвырнула его из берлоги прямо через крышу. И столько силищи в той волчице было, что ребенка подбросило вверх аршина на три. Упал он тяжело, больно ударившись коленом о кривой корень, торчавший из земли. В возне этой, в суматохе обронил он свой нож. Осознав это, начал лихорадочно шарить руками по земле в надежде отыскать свой единственный шанс на спасение, но не было ножа нигде. И палки, как назло, никакой в округе не было – всё трава пожухлая да листва сухая.