– Дружбу.

– Что, прости?

– Просто дружбу.

– Это – безусловно. Но ты не представляешь, что для меня сделал. У меня сейчас есть всего одиннадцать тысяч. Оставшуюся часть платежа готова буду внести через месяц.

– Сеньора. Ты не поняла. Этот документ, – кивнул на бумагу, прижатую к груди, – теперь моя собственность. И я дарю его тебе!

– Но я не могу принять такой подарок, здесь затронута честь семьи…

– Однако это подарок, и располагай им как угодно.

– Но что же мне делать? – Она расправила вексель и недоуменно на него посмотрела.

– Лично я бы на твоем месте бросил его туда! – Я кивнул на тлеющие угли камина.

– Туда? – тихо спросила она.

– Ну да. Если хочешь, могу помочь.

Дона молча посидела, ее лицо разгладилось, в глазах вспыхнула искорка, а губы чуть вытянулись в легкой улыбке. Затем она встала из-за стола, ее сгорбленная фигурка выровнялась, а грудь подалась вперед.

– Ну уж нет! Это удовольствие хочу испытать лично!

Женщина решительно направилась к камину и швырнула в него вексель стоимостью двадцать тысяч. Огонь громко пыхнул и сожрал бумажку за считаные секунды. Она развернулась, подошла ко мне и поклонилась:

– Дон Микаэль…

– Для тебя всегда – Микаэль, – я подхватил ее под локти и приподнял, затем и сам смахнул шляпой пыль с башмаков, – теперь разреши откланяться, сеньора.

– Изабель. Для тебя всегда Изабель.

– Благодарю, Изабель.

– Постой, Микаэль, не уходи. Я, право, должна тебя отблагодарить, поэтому всегда можешь располагать моим замком как самый желанный гость. Обещаю, ты ни в чем не будешь испытывать нужды, все твои затраты по учебе возьму на себя, а по окончании школы выделю небольшое состояние.

– Дорогая Изабель! Никаких денег не возьму, я достаточно обеспеченный человек. При необходимости смогу даже тебе помочь. Кроме того, в моей жизни были возможности воспользоваться деньгами и связями очень богатых женщин, но не позволял себе этого никогда и впредь не позволю. Это принципиально.

– Удивительно! – В ее глаза появилась некая смешинка, быстрым взглядом она окинула меня сверху вниз. (Мишка никогда бы не понял этого взгляда, но мне-то, нынешнему, прочесть в глазах женщины мысль: «Какие твои годы, мальчик?» – не составило никакого труда.) – Но я этого просто так оставить не могу, это тоже принципиально. Неужели у тебя все есть и ты ничего не хочешь?

– Нет, Изабель, мои желания сейчас невыполнимы.

– И все же?

Почва для нашего дружественного длительного сосуществования была подготовлена, и ничего говорить больше не следовало. Но взыграли гормоны молодого тела, и вместо того, чтобы откланяться и уйти, остановился, уставился ей в глаза, нечистая сила дернула за язык и вынудила сказать:

– Да, я действительно кое-чего хочу. Очень.

– Говори, Микаэль, сделаю все, что в моих силах.

– Хочу, Изабель, целовать твои руки. Плечи. Шею. Глаза. Губы.

– Но… – В ее глазах появился испуг, а щеки с каждым моим словом пунцовели все больше.

– Хочу целовать твою грудь, живот, ноги. Прикасаться к ним. Ты мне понравилась с первого взгляда, я хочу тебя, Изабель.

– Это невозможно! – Она отшатнулась от меня и отступила на шаг.

– Вот видишь, Изабель, я же говорил, что это невыполнимо.

– Я еду с вами! И не отговаривай меня! Я пять лет не была при дворе! Уже закисла в провинции. Мои кузины пишут такие интересные вещи, хочу сама все увидеть.

Империя находилась в состоянии войны, и рамки приличия обязывали Луиса прервать каникулы, положенные после получения патента морского офицера, и отправиться в столицу за назначением. Мне тоже хотелось побывать и в Мадриде, и в Толедо, поэтому отправился с ним.