Девушка кивнула, вспомнив, как Рендал прошептал во время их прощальной встречи, до боли сжав ее пальцы: «Пожалуйста, любимая, проведи эти три месяца с твоим дядей, как этого хочет твоя мать. Наше счастье и наше будущее зависят от этого. Не огорчай меня, Джиана».

– Ты станешь самой известной девственницей Европы и Англии, моя дорогая, – донесся до Джианы голос Чипполо. Она ничего не ответила.

Карета въехала на мост Умберто I.

– А вы посещаете бордели, дядя Дэниел? – робко спросила Джиана, нарушив затянувшееся молчание.

– Не так уж часто, я ведь уже немолод.

– А ваша жена не возражает?

– Я не говорю ей об этом. – Он подумал о холодной, молчаливой Элане. Конечно, она знала обо всех его похождениях, но ей было все равно…

Джиана снова замолчала, обдумывая его слова.

– Рендал бы так никогда не поступил, – наконец заявила девушка.

Дэниел лишь скептически посмотрел на нее и одернул свой жилет, когда коляска остановилась на небольшой, спокойной и красивой улочке.

– Оставайся здесь, Джиана, я скоро вернусь, – произнес Чипполо, выбираясь из кареты.

Через полчаса, когда Дэниел подошел к карете, Джиана уже изнемогала от жары.

– Пойдем, дорогая моя, – сказал итальянец, протягивая ей руку, – прогуляемся.

Девушка легко спрыгнула на землю.

– Куда мы направляемся? – спросила она.

– В бордель, дитя мое. Не хочу, чтобы кучер видел, куда мы идем, поэтому нам придется немного пройти пешком.

Джиана сгорала от любопытства. Скоро она все увидит своими глазами.

– Джиана, прежде чем мы начнем наши… уроки, я хочу сказать, что очень переживаю за тебя. Всегда переживал, даже когда ты была совсем маленькой. И мне доставляло огромное удовольствие проводить с тобой время. Но этим летом ты должна меня слушаться. Я ни о чем не буду просить просто так. Тебя не тронут, но ты увидишь, какова доля жен и шлюх. Иногда тебе будет не очень-то приятно выполнять мои требования. М-м-м… Ну вот. А поход в публичный дом – твой первый шаг на пути познания жизни.

– Я тоже вас люблю, дядя, но, честно говоря, не всегда понимаю ваши загадки.

– Будешь ли ты доверять и подчиняться мне?

– Я дала вам слово. И не надо больше спрашивать меня об этом!

– Отлично!

Француженка мадам Люсьен Ростан вяло помахала рукой, приветствуя своего давнего знакомца Дэниела Чипполо. А увидев рядом с ним совсем юную девушку с раскрытым от удивления ртом, Люсьен прыснула со смеху. Вот этой мышкой ей и придется заняться!

– Buon giorno[1], – приветствовала она их по-итальянски. – Заходите. Бокал хереса, мой дорогой Дэниел?

– Grazie[2], Люсьен, херес подойдет.

– Может, этому дитя предложить стаканчик лимонада? – спросила Люсьен, едва сдерживая смех.

Дэниел нахмурился. Он сам привел Джиану сюда, и глупо было бы запрещать ей то, что здесь делают все.

– Джиана, – спросил он, – ты будешь херес?

– Нет, дядюшка, – старательно выговаривая итальянские слова, ответила девушка. – Я не хочу пить.

Когда Люсьен принесла херес, Дэниел решил, что настало время познакомить женщин:

– Джиана, мадам Люсьен содержит один из самых лучших римских борделей.

– Очень… очень впечатляет, – невпопад пробормотала Джиана, оглядываясь вокруг. В комнате было много гипсовых и мраморных статуй, изображающих обнаженных женщин и мужчин. Все эти холодные изваяния застыли в каких-то нелепых позах. Конечно, раньше девушка и представить себе не могла обстановки таких заведений, но все эти статуи явно были очень вульгарными. Огромная роскошная гостиная была заставлена многочисленными диванчиками и креслами с высокими спинками, обитыми бело-голубой тканью. Пушистые персидские ковры были того же оттенка. А Джиане почему-то казалось, что все здесь должно быть в красных тонах. Она бросила мимолетный взгляд на мадам Люсьен, внешность которой вполне соответствовала обстановке роскошной комнаты. Огненные волосы хозяйки были забраны в высокий пучок, модное шелковое платье абрикосового цвета оставляло открытыми плечи и подчеркивало талию. Джиана не могла определить, сколько лет Люсьен. Не зная толком, как себя вести, девушка нерешительно протянула руку содержательнице борделя.